о: Я вовсе не прикладывал Федора Михайловича. У меня вообще очень скромная роль — я просто стенограф, писец. Писец всему, что возникает перед моим мысленным взором, но почему перед ним появляется то или другое, я не знаю.
в: Мне, кстати, кажется, что между вами и Достоевским много общего — и у него, и у вас персонажи в большей степени носители каких-то идей. И именно идеи, а не сами персонажи вступают друг с другом в конфликт. Согласны?
о: Дело в том, что персонажи любой книги и есть идеи, у них нет никакого другого существования. «Персонажи» никак не могут вступать друг с другом в конфликт. Вступать в конфликт могут только их правообладатели. Что касается внутреннего конфликта, возникающего в сознании читателя, то это всегда конфликт представлений — это очевидно, так как в акт чтения вовлечен только один реальный участник — читатель. Но литературоведческий дискурс существует не для того, чтобы объяснять нам, как обстоят дела. Его единственная задача в том, чтобы создавать кормовую базу для литературной общественности. Когда понимаешь это, вопросы вроде того, о котором вы говорите, как-то перестают занимать.
в: Мне очень симпатична концепция Ролана Барта о том, что разные читатели вычитывают из одного и того же текста абсолютно разное. Можете смоделировать варианты того, что разные люди с разным опытом и уровнем образованности вычитают из вашего романа?
о: Могу. Только непонятно, почему это концепция Ролана Барта. Я вот в прошлом веке знал одного пионера в городе Одессе, у него была та же самая концепция. И у меня такая тоже есть, своя собственная, и ничуть не хуже.
в: Пять кодов текста Барта (Эмпирии, Личности, Знания, Истины и Символа) вы превратили в пятерку довольно неприятных литературных негров. Напрашивается вопрос: у вас тоже есть «помощники», труд которых вы потом правите железной редакторской рукой, отсекая лишнее?
о: Если говорить о манипуляциях с кодами Барта, то, мне кажется, вы здесь отчасти смешиваете меня с Соссюром. А что касается помощников, то Александр Блок писал в одной из своих статей, что в распоряжении каждого художника имеется множество мелких служебных демонов, которым можно давать различные поручения, и в этом смысле труд писателя или поэта — это именно редактирование материала, который собирают и приносят эти сущности. С моей точки зрения, люди для этой цели подходят плохо. Их даже назвать прилично не получается. «Литературный негр» звучит шовинистически. А «литературный афророссиянин», как сейчас стали говорить, — слишком далеко от наших реалий.
в: Те, кто вычитывает в романах Пелевина информацию о разнообразных наркотрипах, найдут, чем поживиться в «t». Что будете отвечать Госнаркоконтролю?
о: Я спокойно гляжу ему в глаза — моя совесть чиста. Каждый российский писатель имеет полное право бичевать наркоманию, тут у «госнаркокартеля» никаких привилегий нет.
в: Вы читали «Околоноля» Натана Дубовицкого? Говорят, сильно на вас похоже…
о: Что тут скажешь. Это раньше можно было гадать, кто кому снится — Чжуан Цзы бабочке или бабочка — Чжуан Цзы. А сейчас вот выяснилось, что и Чжуан Цзы, и бабочка снятся Владиславу Юрьевичу (авторство «Околоноля» приписывают первому заместителю руководителя администрации президента Владиславу Суркову. — «
в: Каждый раз, когда я при ком-то произношу ваше имя, следует вопрос: «А где он сейчас живет?». Ответьте, пожалуйста.
о: А вы что, знаете какое-то другое место? Впрочем, если вы в узкоконкретном бытовом смысле, то последние годы я снюсь золотой рыбке, которая живет в круглом стеклянном аквариуме с тонким серебряным ободком на краю. Я мог бы рассказать немало интересного о других рыбках и еще о ракушках и водорослях на дне, но вот где стоит аквариум, мне очень трудно определить, потому что окно закрывает шкаф. Но говорят вокруг, кажется, по-русски.
Интервью с писателем Виктором Пелевиным
Артур Асмарян: Виктор, почему так мало Ваших фотографий? Кто Ваш любимый писатель, поэт, художник, композитор? Спасибо.
Виктор Пелевин: Моих фотографий очень много. Любимых писателей, художников и т. д. у меня нет. Мне иногда нравится текст, который я читаю, или музыка, которую я слышу, и все.
Денис Зайцев: Что можно спросить у человека, который известен тем что не дает интервью? А почему сейчас согласились пойти на контакт? И еще, как думаете будут ли ваши произведения изучать через некоторое время в школе? На мой взгляд вы этого вполне заслуживаете.