«Я никогда не был героем»
Виктор Пелевин, 1962 года рождения, является автором нашумевших повестей и романов, таких как «Омон Ра», «Жизнь насекомых», «Чапаев и Пустота». Его последняя вещь, «Generation П», в прошлом году разошлась тиражом более 200 000 экземпляров. Среди нынешнего поколения постсоветских читателей именно он, будучи серьезным писателем, вызывает как наибольший интерес, так и ожесточенную критику.
Observer: В России Ваша последняя вещь называется «Generation П». Что это означает?
Виктор Пелевин: Существуют различные толкования. Во-первых, это связано с термином «Поколение Х». Во-вторых, это связано с тем русским словом, что используется в конце книги. Это русское ругательство «пиздец», очень грубое. Так что название книги означает еще «поколение пиздеца», т. е. то поколение, которое сталкивается с катастрофой. А теперь еще некоторые наши газеты решили, что это «поколение Путина». Так что можете толковать, как хотите.
О: В России Вы популярны, как звезда киноэкрана.
ВП: Как звезда экрана, фильмы с участием которой никто не видел. Я из всех сил стараюсь избегать общественного внимания.
О: На чем основывается Ваша популярность?
ВП: Я и сам не знаю, просто людям нравятся мои книги. Я же нигде особо не мелькаю, не засвечиваюсь на телевидении, не даю интервью направо и налево. Серьезно, не знаю, я просто стараюсь писать интересные книги.
О: А когда Вы начали писать?
ВП: Когда мне уже было сильно за двадцать. Сперва я ведь учился совсем другому.
O: Чему?
ВП: Готовился стать инженером-электронщиком.
О: Вы всегда хотели стать писателем?
ВП: В советское время быть просто писателем означало быть подлецом. Вот Солженицын, тот действительно боролся с системой, а я бы так никогда не смог, я никогда не был героем. Так что, если бы Советский Союз не развалился, то я бы и не начал писать. А если бы что-то и написал, то публиковать бы не стал.
О: Ваш стремительный взлет как писателя совпал с развалом Советского Союза. Создается впечатление, что вы эксплуатируете эту тему.
ВП: В общем, Вы правы, но меня интересует не столько Советский Союз, сколько постсоветская Россия. Пишущих про советское прошлое и так хватает, и это легко понять. Тем людям, кто всю жизнь прожил при Советской власти, больше и вспомнить-то нечего.
О: Кто из старых русских писателей на Вас повлиял?
ВП: Да много кто, думаю, что почти все, чьи книги я прочитал. Например, когда мне было семь или восемь лет, я начал читать юмористические рассказы Чехова. Вы ведь знаете, он начинал как писатель-юморист, пишущий рассказы для московских и петербургских журналов.
О: А Вы верите в предназначение творчества?