ВП: Нет. Я думаю, что если ты настоящий писатель, то о таких вещах просто не задумываешься. Вот когда не хватает творческой способности, тогда и начинаются рассуждения о высоких материях, но только это уже не поможет. Чем больше рассуждаешь, тем хуже ты, как писатель. Я не любитель литературных теорий.
О: Вы ведь еще известны как буддист?
ВП: Я всего лишь ученик, занимающийся практикой. Довольно часто я езжу в буддистские монастыри, последний раз прошлой зимой, в Южную Корею, на три месяца. Это был лучший способ встретить наступление нового века. Все это время нас кормили только рисом с морскими водорослями, а по случаю Нового Года выдали ломтик пиццы и стакан Кока-Колы.
О: Ваше отношение к современной российской литературной сцене?
ВП: Я не отношу себя к литературной сцене, потому что она не имеет отношения к литературе, а имеет отношение только к литературной жизни. Нет ничего хуже для писателя, как участвовать в этой так называемой литературной жизни, потому что она производит только так называемую литературу, к настоящей отношения не имеющую. Если ты хочешь писать хорошие книги, от всего этого надо держаться подальше. Так что я никогда не имею дела с литературными кругами и не трачу время на болтовню с другими писателями.
О: Над чем Вы сейчас работаете?
ВП: Пишу рассказы и обдумываю свою новую вещь.
О: А Ваше отношение к новому российскому президенту?
ВП: Новый российский президент? Самое смешное, что я узнал о нем только спустя два месяца после выборов, так как был в Корее, а там не было никакой связи с миром. В монастыре даже запрещено разговаривать, можно только писать записки. Так что я о нем ничего не знал, да и сейчас он не сильно меня занимает. На самом деле, я вам скажу, его избрали по двум причинам. Во-первых, для среднего российского избирателя он являлся новой фигурой. Хотя он и возглавлял КГБ, но особо не светился в масс-медиа, все время держался в тени. А если ты живешь в России, то через какое-то время понимаешь, что все известные политики есть не что иное, как шайка мошенников, из тех, что работают на вокзалах. Например, карточные мошенники — некоторые люди с ними играют и вроде бы выигрывают, некоторые им вроде бы проигрывают, но на самом деле все они в доле. Они тебя дурачат, заставляя принять участие в их игре, но ты никогда у них не сможешь выиграть. Так же воспринимаются и наши политики, неважно кто они — коммунисты, или так называемые либеральные демократы, или так называемые правые — все они в сознании обывателя, в конце концов, сливаются в одну шайку мошенников. А Путина к ним не причисляли, он был новым. Так что это одна причина. Вторая ж состоит в том, что он очень удачливый коммуникатор, в русском стиле, конечно. Он действительно может очень быстро приковать внимание, в этом, наверное, и состоит его прирожденная способность руководить. Наверное, русские воспринимают его так же, как в свое время американцы воспринимали Рейгана. Еще возможно, что ему помогла война в Чечне. Путин был очень воинственный и многие люди говорили, что он, наверное, сможет покончить с этой войной. А еще я придумал новое выражение для характеристики грядущего российского общества, оно мне очень нравится: «доткоммунизм».
Оригинал опубликован в газете «The Observer» под названием «Victor Pelevin: I never was a Hero» — http://www.guardian.co.uk/books/2000/apr/30/fiction.
Перевод — Кирилл Пестов http://pelevin.nov.ru/interview/o-obsrv/1.html.
«Желания — они как крысы»
Виктор Пелевин — самый успешный автор своего поколения в России. «Шпигель онлайн» беседует с ним о стране, в которой он живет, о пустоте и о наркотиках.
В новом романе Пелевина — «Generation П» — повествуется о путешествии московского копирайтера в мир, который одновременно является медиа-реальностью, буддистским откровением и наркотическим трипом. «Шпигель онлайн» удалось встретиться с 37-и летним человеком-загадкой, который в России контактирует со своими поклонниками только через Интернет и распространяет о себе многочисленные дезинформирующие сведения.
Шпигель онлайн: Прежде всего, спасибо за интервью. В России ведь вы совсем не появляетесь в обществе. Такой стиль поведения?
Виктор Пелевин: Вовсе нет. Я просто терпеть не могу находиться в свете прожекторов иначе, чем как автор своих книг. В Москве я много езжу на метро, а если мое лицо увидят в телевизоре, то там ко мне все начнут приставать.
Шпигель онлайн: Хотя в вашей книге рассказывается о постсоветской России, многие темы напоминают западные романы. Вот, к примеру: медиа-реальность, реклама. Россия настолько похожа на страны Запада?
Виктор Пелевин: По состоянию духа Россия действительно как Запад, по крайней мере, реклама. У нас больше всего рекламируют западные продукты. И деньги. Деньги интернациональны. Россия напротив, всего лишь медиа-клише.