Когда же Александр освобождался, попросил его об одолжении — отправить по почте письмо, адресованное моему литературному наставнику, известному в стране писателю Борису Львовичу Васильеву. Уверен, что в России вряд ли отыщется человек, который не помнит его удивительных книг: «Не стреляйте в белых лебедей», «А зори здесь тихие.», «В списках не значится» и многих других.
В своём послании я подробно рассказал о том беспределе, который совершило со мной советское Правосудие, и взывал о помощи.
Не думайте, что до этого я ни к кому не обращался — мною было отправлено не менее чем сорок жалоб в самые разные инстанции, даже в ООН. Но когда я освободился и добился права ознакомиться со своим делом, то обнаружил в нём все мои послания. Они регулярно пересылались в Суд, которым я был осуждён, и скрупулезно подшивались в моё дело.
Прошла пара месяцев после освобождения Симонова, ответа на моё послание не было, и я сделал неправильный вывод, что Александр не смог, не захотел или просто побоялся вынести письмо Васильеву из зоны.
После того как я добился оплаты за туалетный «дворец», радость победы омрачилась постоянными наездами со стороны Канариса. Дошло даже до того, что он как-то отправил меня работать на бревнотаске — транспортёре, на который я должен был подавать бревна. Это с моим-то давлением! А чтобы мне работа не показалась мёдом, несколько часов контролировал, давая отдыхать лишь по пять минут в час. Причём Канарис самолично засекал время!
Короче говоря, после столь интенсивного труда я уже под вечер затемпературил и так наломался, что не в силах был добрести до санчасти и заснул на своей шконке как убитый. А наутро стало настолько худо, что конечно же не смог выйти на работу, решив после проверки с чьей-нибудь помощью как-нибудь добраться до санчасти.
Но ничего не вышло — не успела закончиться проверка, как за мною пришёл прапорщик и объявил:
— Доценко, на вахту!
— Он идти не может, заболел, — попытался вступиться завхоз, но тому явно было плевать на моё состояние.
— Не может идти — несите на руках!
Самое настоящее «deja vu»: такое уже было в прошлом году. Завхоз со шнырем донесли меня до вахты, где сидел с утра поддавший капитан ДПНК, который и сунул прапорщику постановление:
— В ШИЗО его!
— Да он же на ногах не стоит, — заметил прапорщик.
— А мне по фую… В ШИЗО стоять не нужно — нужно сидеть или, — усмехнулся он и громко икнул, — или лежать.
— Может, доктора вызвать? — попытался всё-таки настоять на своём прапорщик.
— Тебе что, больше всех надо? Сказано, в ШИЗО — значит, в ШИЗО! Там его уже ждёт «доктор»! — Капитан недобро прищурил свои бесцветные глазки.
— Понял… — Прапорщик повернулся к завхозу и кивнул на меня: — Пошли!
Перед входом в ШИЗО прапорщик обхватил меня за плечи, а завхозу со шнырём приказал возвращаться в отряд. Капитан не обманул, меня действительно ждал, но не доктор, а, как я и догадывался, сам Канарис.
— Куда его? — спросил прапорщик.
— В четвёртую! — приказал полковник.
ebooksa