Семь лет за колючей проволокой

— Отлично, Доценко! — радуясь, как малое дитя, проговорил Канарис, потирая ладони. — Сто восьмая: тяжкие телесные повреждения! Раскручу по полной программе!

Видно, от высокой температуры я стоял словно пьяный и то, что говорил Канарис, меня не задевало. Во мне сильно зудело одно желание: взять и плюнуть в его ехидную рожу за всё то, что он сделал со мною. За то, что довёл до дикой простуды, что постоянно придирался и не давал спокойно жить, наконец, что дошёл до такой низости, что кинул меня в «петушиную» камеру…

Сердце, стиснутое болью У меня в груди — стихия: Сердце, стиснутое болью. Дайте волю, силы злые! Злые духи, дайте волю! Кровь бунтует молодая! Давят каменные своды! Вянет молодость святая Без живительной свободы!.. Дайте волю, силы злые! Злые духи, дайте волю!..

Изрядно потрёпанных «петушков» отвели в санчасть, а меня забрал в свой кабинет Канарис. Войдя к себе, «Старший Кум» сел за стол и взглянул на меня с таким торжеством, словно только что получил самое большое в своей жизни удовольствие:

— Ну, что, Доценко, вы всё поняли? — тихо спросил он.

— О чём вы, гражданин Начальник? — Меня сильно штормило, и я с большим трудом удерживался на ногах.

— О том, что сегодня вы сами себе добавили лет этак пять. Лучше уж, по-моему, вам было «закукарекать», — добавил он ехидно.

Его ехидство так меня разозлило, да к тому же и стоять было тяжело. Я взял и опустился на стул, расположенный перед его столом.

— Я не разрешал вам садиться!

— Н у и что? — спокойно спросил я.

Затем внаглую взял лежащую перед ним пачку «Космоса», вытащил сигарету, после чего, словно свою собственную, взял зажигалку, прикурил и с удовольствием затянулся.

Нужно было видеть расширившиеся от моего нахальства глаза «Старшего Кума», чтобы догадаться, что творилось в его душе: он явно растерялся.

И я ехидно усмехнулся.

— Вполне возможно, через некоторое время мы с вами окажемся в одной камере, — как можно увереннее произнёс я, — и тогда увидим, кто скорее начнёт там «кукарекать»…

— У тебя что, Доценко, не только нос потёк, но и мозги? — Он всё ещё пытался не терять контроля над собой, хотя и не заметил, что изменил своему правилу и впервые обратился к осуждённому на «ты», да и в голосе я ощутил некоторую настороженность…

— Нос мой действительно течёт: температура высокая, — нос моими мозгами всё в полном порядке!..

Моё спокойствие явно заинтриговало его.

— Вы уверены?

— Вполне!.. Для особо «одарённых» могу пояснить, что я имею в виду…

— Очень интересно послушать! — Он даже хотел рассмеяться, но лишь скривил губы, потом тоже закурил:

— Я имею в виду якобы вашу «Волгу»…