— Пашка — сын Председателя Исполкома, — вздохнул Александр, — а на мне три года условных висят по «сто восьмой»: бугра помял немного…
— Что, снюхались? — раздался недовольный голос подошедшего Кешки-Рыси.
— Ну?! — неопределённо буркнул Александр.
— Смотри! — угрожающе произнёс тот.
— Смотрю! — чуть взвинчиваясь, набычился Муромец.
Трудно сказать, чем бы закончился нелепо начавшийся конфликт, если бы не раздался характерный глухой стук тележки о дверь камеры.
— Баланда, граждане уголовнички! — громко выкрикнул шнырь по прозвищу Крылатый.
— После ужина договорим! — многозначительно бросил Кешка-Рысь и направился к столу.
В этот момент дверца «кормушки» откинулась, и баландёр, сунув первую шлёмку с кашей, негромко, но вполне отчетливо выкрикнул в камеру:
— Доценко есть?
— Ну, я Доценко! Кто спрашивает? — подойдя к кормушке, удивлённо спросил я.
— Привет тебе от Лёвы-Жида, а вот ксива от него! — Баландёр быстро протянул записку. — Если ответ хочешь передать ему, то приготовь: отдашь, когда посуду забирать буду!..
— Спасибо, земляк! — взяв весло и шлёмку с кашей, наполненную едва ли не с верхом, я вернулся на свое место и первым делом развернул записку от Лёвы-Жида:
«Привет, браток! Обещал тебя разыскать, вот и выполнил обещание! Как живёшь-можешь? Не мешает ли кто дышать? Если да, скажи — попрошу кого-нибудь: сделают ему лишнюю дырочку для проветривания мозгов!
У меня всё по-прежнему: ещё не „окрестили". Правда, ларька, суки, лишили, да в карцере отсидел несколько суток за одного говнюка: старших не уважал, падлюка!.. Ну да бог с ним! Будет возможность, снова дам о себе знать! Если захочешь, черкани маляву: тропинка надёжная…
Будь здоров и не кашляй!
Лёва-Жид…»
К тому дню мои сто пятьдесят «рваных» уже поступили на личняк, то есть мой лицевой счёт, я уже успел отовариться в бутырском «магазине» и имел не только некоторые деликатесы в виде полукопчёной колбасы и печенья, но и несколько пачек сигарет «Ява».
Отоваривание в магазине Бутырки происходит следующим макаром: за пару дней до появления буфетчицы по камерам разносят бланки-заказы, в которых перечислены наименования товаров, имеющихся в наличии, и их цены.
Во время описываемых событий каждый имел право, насколько мне не изменяет память, отовариваться только на десять рублей в месяц. Отмечаешь всё, что хочешь приобрести, в пределах десяти рублей, подписываешь и отдаёшь бланк заказа вертухаю. Когда приходит магазин, тебе вручают твой заказ, а червонец списывают с твоего личняка.
ebooksa