Семь лет за колючей проволокой

Я быстро покончил с кашей, набросал несколько строк на куске бумаги, достал из своего узелка пачку сигарет, пачку печенья, кусок колбасы и луковицу, завернул всё это в газету, из другой пачки вытащил пару сигарет, дождался, когда начнут собирать посуду, и подошёл к кормушке. Но баландёр подал знак подождать: видно, рядом стоял вертухай. Я посторонился, давая возможность Крылатому сдать все шлёмки и вёсла.

Наконец баландёр тихо произнёс:

— Доценко, давай быстрее!..

— Это тебе, — протянул ему пару сигарет, — а это Лёве-Жиду… — сунул ему пакет с гостинцами.

Потом я хотел отойти в сторону, но баландёр остановил.

— Подожди! — сказал он, протянул мне небольшой кусок вареного мяса и захлопнул кормушку.

Улыбнувшись «греву», я повернулся и едва не наткнулся на Кешку-Рыся.

— Что же ты не сказал, что кентуешься с Лёвой-Жидом? — с некоторой обидой проговорил он. — Теперь можешь и на меня положиться! — Он протянул руку.

Немного подумав, я сообразил, что не стоит обострять с ним отношения, и ответил на рукопожатие, тем не менее решив, что «зубки» показать стоит.

— С этого дня мы с Юркой переходим на нижнюю шконку к окну, а мне сделай место за столом!

— Базара нет! — не без некоторого облегчения произнёс Кешка-Рысь.

Он подал знак одному из своих «шестёрок», который моментально скинул с нижней шконки у окна постели двух своих приятелей, а на их место перенёс наши с Юрием матрацы…

Здесь я обязан заметить, что по сравнению с тем, что сейчас творится в российских тюрьмах, особенно в московских тюрьмах, которые перенаселены до настоящего безобразия, тогдашнее содержание и обращение с сидельцами можно считать даже удовлетворительным. Мне иногда даже хотелось шутить, причём в стихотворной форме.

Как? А вот читайте — сначала о тюрьме…

Ода тюрьме Тюрьма для меня — что изгнанье из ада, Ну, правда, конечно ж не в рай! Зато я не буду на улице падать, Не попаду под звонкий трамвай! Не надо думать о хлебе, Билеты в кино доставать, Никто лотерею не всучит, И на ночь готова «кровать». Обедом накормят и в бане помоют: Такая здесь жизнь — без забот. Тюремный порядок не плох сам собою, На пользу здоровью идёт. Как-то во сне я дом отдыха видел, Всем он был красив и хорош. Теперь понимаю, что, в камере сидя, Прекрасней в сто раз отдохнёшь!..

А теперь…

Ода махорке Оторви клочок газеты, Пополам её сложи, Чуть махорки из кисета На серёдку положи. А потом движеньем ловким Закрути и склей слюной: Лучше запаха махорки За тюремной нет стеной! Вспоминаются деревня И прогулки по грибы, За рекой поля, деревья И завалинка избы… Опротивел древний город И Кремлёвская стена. Лучше северные горы, Ветра вой и злой буран! Закурю-ка я махорку, Посмакую едкий дым. Без махорки нету толку, Дым — лекарство от беды! С ним и горе улетело, И тюрьма не так страшна. Обкурившись до предела, Хорошо лежать без сна. От куренья разговоры Откровенны и чисты: За цигаркой даже «Воры» Раскрывают все мечты. Как их много здесь мечтало, За решётками тюрьмы. И о разном здесь немало Лишнего слыхали мы. Тут на лучшее надежда И поддержка в трудный час… Почему-то люди прежде Плохо понимали нас. Запах вольной сигареты Я давно уже забыл, А дымок махорки этой Придаёт немало сил!..

Тем не менее, как ни сносно было находиться в тюрьме, я с первых же дней начал строчить жалобы в Прокуратуру, однако ответов не получал. Время от времени меня навещал дознаватель, и меня выдёргивали из камеры «слегка». С каждым моим новым посланием жалобы в Прокуратуру тон дознавателя менялся и становился всё грубее и грубее. И вскоре он открыто заявил мне, что уверен, что именно я являюсь зачинщиком драки, то есть именно я ударил «бедного парня», сбил его с ног и этим нанёс ощутимый материальный ущерб кафе: разбил посуду, поломал несколько предметов мебели.

Я всячески возражал против такого произвола дознавателя, переворачивавшего происшедшую драку с ног на голову, и продолжал строчить свои жалобы на этот произвол, а также на то, что до сих пор мне не предоставлен адвокат. И вот на одну из самых ядовитых моих жалоб дознаватель появился передо мною, ехидно улыбаясь во весь свой и без того кривой рот.

— Пришёл наконец ответ на ваши жалобы! — Было заметно, с каким трудом он сдерживается, чтобы не рассмеяться. — Вот, распишитесь! — Дознаватель пододвинул ко мне листок.

— Что это? — Я почувствовал, что прокурорский ответ мне вряд ли понравится.

— Прокурор изменил предыдущее обвинение. Если ранее вы обвинялись по двести шестой, части первой, и вам грозил срок до года или штраф, то сейчас вы обвиняетесь по части второй той же статьи, то есть «за злостное хулиганство в общественном месте», а это уже совсем другое наказание — от двух до пяти лет лишения свободы…