— Да, но я этого не делал.
— Вы, Ирина?
— Я была у подруги за городом, там и осталась на ночь. Подруга может подтвердить это.
— Вы, Геннадий?
— У меня забарахлил телевизор, я сидел на кухне и чинил его. Домашние спали.
— Вы, Верхов?
— Жена и оба сына легли спать в одиннадцать. У меня заболела голова, я почувствовал, что не усну, и пошел прогуляться.
— Вы встретили кого-нибудь из знакомых?
— Какие знакомые в полночь?
— Значит, алиби есть только у Ирины Харитоновой.
— К чему эти бестактные вопросы? — не выдержал Геннадий Дмитриев. — Вы все еще нас подозреваете?
— Многие люди могли совершить эту кражу. Дело запутывается, становится затяжным и дорогим. Придется проверять алиби и связи многих людей. Для ведения расследования потребуется десяток опытных оперативных сотрудников, следует обеспечить их толковым руководством. Стоить это будет больше пятидесяти долларов в день, плюс дополнительные расходы… Попрошу вас, не перебивайте меня. Я отказываюсь проводить такую операцию.
— Но ведь что-то уже сделано! — воскликнул Шувалов. — Шаг вперед сделан!
— Можно предположить с достаточной вероятностью — мы нашли одно звено. Виктор обнаружил мастерскую, где шьют шапки и шубы из шкур кошек. Как шкурки туда попадают, через кого — неясно. Может быть, там пущены под нож и шкурки дорогих для вас русских голубых.
При этих словах Шувалов застонал.
— Ну, нашли вы эту поганую мастерскую, — проворчал Верхов. — Придете туда, а вам от ворот поворот. Кто же признается в таких делах?
— Резонное замечание, — согласился Грай. — У нас нет возможности заставить мастера говорить.
Копейкин зашевелился на диване.
— Предлагаю воздействовать на скорняка в интересах дела особым способом.
— Что за способ? — поинтересовался Шувалов.