Последняя инстанция

— Да, — подтвердил я. — Дурная привычка.

Подошел троллейбус. Наш.

Почему-то Линку заинтересовала эта тема; давно уже я не требовал от нее отчетов, а она — от меня. Не только мир и согласие царили в нашем доме, но еще и свобода.

— Я имею в виду манеры, а не привычки, — сказала она, плюхнувшись на крайнее сиденье. Троллейбус был пуст. — Судя по всему, целоваться с ней тебе очень приятно.

Я тоже сел, но не рядом, а напротив — через проход.

— Вообще да, — сказал я. — Жанка в моем вкусе.

— Ну, то, что она в твоем вкусе, — давно известно. Но, по-моему, у тебя с ней был серьезный роман.

Подружки? Нет, бывшие. Так или иначе Жанна — не трепачка.

— Интуэйшен? — спросил я.

Линка сделала гримасу. Черты лица у нее так крупны, что стоит ей шевельнуть бровью, и кажется — гримасничает.

— Безусловно, — сказала она. — Интуиция. Станешь отрицать?

— Зачем же, — ответил я. — Было. Немножко.

— Что значит — немножко?

— Недолго, — сказал я.

Это был разговор непринужденный и скорее деловой, чем интимный.

— В какой период? — спросила она тоном канцеляристки, заполняющей служебный бланк.

— Года два назад.

— Я так и предполагала, — это тоном врача.

Она была не врач, и не следователь, и не канцеляристка, и никакими телепатическими способностями не обладала, — у нее были способности иного рода: в своем КБ — конструкторском бюро — она считалась самой перспективной.

Если ты помимо мужчин увлекаешься еще работой — тебе можно все простить. Вот я и говорю: дочка пошла в мамашу. Они удивительно гармонично умели это сочетать.