Шесть дней

— Директор приезжал ночью, — затянувшись и выпустив загустевшую в сыром воздухе струю дыма, сказал Черненко. — Тебя разыскивал. Ему сказали, что ты во время аварии был на печи, знаешь, как все случилось…

— Кто сказал? Чайка? — встрепенулся Ковров.

Черненко помолчал. Не хотелось говорить, да придется, директор разыскивал Коврова именно потому, что Чайку увезли, не у кого было спросить.

— В больнице Чайка… — насупившись сказал Черненко.

— В больнице?!

— Ударило кирпичом, когда каупер разрушился, Чайка выбежал наружу и как раз… А ты в это время, говорят, выбежал пути расчищать. Кроме тебя, не с кем было директору говорить.

Ковров смотрел на Черненко остановившимися глазами.

— В каком состоянии Иван? — сипло спросил Ковров.

Черненко пожалел Коврова, сказал:

— Не знаю. С ним в скорой поехал Виктор Андронов. Силком влез, ты его знаешь. Присмотрит, сделает, что потребуется.

Они стояли друг перед другом и смотрели себе под ноги на ржавую землю. Черненко отбросил недокуренную сигарету и взглянул в усталое, без кровинки лицо Коврова.

— Летит из Москвы, из министерства, Григорьев с комиссией, — заговорил Черненко. — Вызван с Юга начальник цеха. Тебе это известно?

— Откуда мне знать? — мрачно ответил Ковров.

— Алеша, прежде чем с директором будешь говорить, расскажи мне, как случилось… — негромко, устало попросил Черненко.

Ковров только теперь заметил, как потемнели глазницы Черненко и более обычного горбились плечи. Почему-то на ум пришел недавно проведенный вечер на дне рождения мастера. Уходя тогда от него, а потом и на другой день, испытывал Ковров благостное умиротворение. И не лежала душа работать со схемой автоматических устройств наперекор Черненко, не хотелось осложнять жизнь хорошему человеку, до пенсии ему оставался ровно год… А теперь вот что получилось, смотреть на Валентина Ивановича страшно.

— Хорошо, расскажу, — покорно согласился Ковров.

— Всю правду, — попросил Черненко.

— Да, Валентин Иванович, — глуховато, но напористо подтвердил Ковров.

— Я слушаю, Алеша… — Черненко приготовился к тяжкому и неизбежному. Он догадывался, почему Ковров оказался в цехе ночью, хотя работал в дневную смену. — Перед тем как проломило каупер, автоматику включал?

Ковров, не разжимая бескровных губ, кивнул: