— Мы зайца подняли!
По дороге Василий Кириллович негромко рассказал сыну про Алешу. Упомянул про хилую одежонку, про мать, воспитывавшую детей на скудный заработок уборщицы, и строго подытожил:
— Отца его, как Петю, убили!
Словно чувствуя себя виноватым, Сергей сказал отцу:
— Дела ворочаем большие, а вот про таких Алеш забываем, — и осуждающе заключил: — Нехорошо это! Ничем не может быть оправдано! Спасибо, отец, за науку.
Василий Кириллович остановился и подозвал Алешу:
— Нельзя ли тебе, Леша, остаться? Нужен ты мне будешь в лесу. Директор вот напишет матери записку, чтоб не тревожилась. А завтра с ним поедешь.
От неожиданной радости Алеша не знал, как ответить. Моргал пушистыми ресницами и молча улыбался.
— Ну вот, стало быть, и так, — решил Василий Кириллович. — Вот, стало быть, Леночке помощник в живой уголок нашелся.
Этот вечер в жарком доме лесника, как и весь день, навсегда запомнился и детворе и взрослым.
Григорий Ефимович с шофером и детьми отказались от Фросиного ужина.
— Помилуйте, столько хлопот Василию Кирилловичу причинили, да еще кормить такую ораву! — прижимая ладони к сердцу, неловко топчась на месте и страшно конфузясь, отказывался за всех Григорий Ефимович.
— Спасибо, мы не хотим. У нас есть, — вежливо, тоненько проговорила девочка и спряталась за спину подружки.
Фрося ахала, всплескивала руками, стаскивала с ребят шапки, а Василий Кириллович прогудел:
— Коли уж наварила — нечего отказываться, раздевайтесь!
Но ребятишки, предводительствуемые учителем, упорствовали. Из трудного положения неожиданно вывела всех Ирина.
— Вы напрасно, друзья, отказываетесь, — сказала она. — На обед из директорского фонда специально для экскурсий юннатов отпущены средства. Правда, Сережа?
Сергей удивленно посмотрел на нее, но подтвердил:
— Ну, конечно, правда! Мы заранее купили и привезли сюда продукты.
Тогда, свалив в кучу на пол одежду, детвора плотно уселась вокруг стола, и два чугуна мгновенно были опорожнены. Двумя партиями, по очереди, из кружек пили вкусное, закрасневшееся молоко.