Пардальян пренебрежительно махнул рукой, словно сумма не произвела на него ровным счетом никакого впечатления. Странный хозяин мельницы взглянул на шевалье с еще большим интересом.
— Так это вы час назад представились королевским офицером и открыли наш мешок? — спросил хозяин.
— Нет, сударь. Я никогда не утруждаю себя ложью. Но я слышал тот разговор и таким образом узнал правду.
Хозяин мельницы (или тот, кто выдавал себя за него) изучающе смотрел на Пардальяна, а шевалье в свою очередь — на него. Они не испытывали симпатии друг к другу, но каждый чувствовал внутреннюю силу собеседника.
— Почему, — внезапно спросил шевалье, — вы помешали своим погонщикам броситься на меня?
— Потому что вы заинтересовали меня. Я огорчен, ибо ваше появление принесет нам несчастье. В то мгновение, как я увидел вас на тропе, мне захотелось узнать, кто вы. Не желаете ли назвать свое имя?
— Меня зовут шевалье де Пардальян. А вас?
— Я — господин Перетти, — ответил старик, помедлив, — а теперь скажите мне, с какими намерениями вы пришли на мельницу?
— Знаете ли вы, — спросил Пардальян, — кто эти два человека, что затеяли ссору с вашим погонщиком?
— Мне думается, я узнал издалека одного… того, кто был одет как мельник: это Менвиль, который близок к дому де Гизов.
Говоря это, господин Перетти пристально смотрел в глаза Пардальяну. Шевалье не удивило, что мельник знает людей де Гиза и недоверчиво наблюдает за ним самим.
— А вы, господин де Пардальян, имеете отношение к герцогу? — спросил Перетти.
— Я объясню вам, — спокойно сказал шевалье, — с какими намерениями я пришел на мельницу. Понимаю, что именно это вас интересует. Знайте же, господин Перетти, что мне знаком и Менвиль, и его товарищ.
— Кто же это? — живо поинтересовался мельник.
— Вы узнали Менвиля. Я сказал вам свое имя, потому что вы об этом спросили. Но того, другого, вы не знаете, и имя вам ни к чему. А я знаком с этим человеком и сохраню тайну его имени для себя.
— Вы, должно быть, питаете к нему дружеские чувства. Но продолжайте же, вы все больше меня интересуете.
— Я слышал слова Менвиля. То, что он собирается предпринять, мне очень не нравится, и я пришел сюда, чтобы ему помешать.
— Что же он собирается сделать?
— Он хочет сообщить своему сеньору и хозяину, что миллион, обещанный папой Сикстом, прибыл…
— Проклятие! — прошептал по-итальянски господин Перетти, побледнев.