Принцесса из рода Борджиа

— Филомена — это одна бойкая монашка, — продолжал Кроасс, — хитрюга, красавица и вообще отменная бабенка; она наверняка способна прокормить двух таких парней, как мы, и дать им пристойный кров. Пойдем же, отыщем Филомену!

— А с какой стати, клянусь требухой дьявола, Филомена приютит нас и даст нам похлебку? — вскричал Пикуик.

Кроасс выпрямился и проронил:

— Да ведь она меня любит!..

Сказав так, он направился, широко шагая, к подножию холма.

«Не надо ему противоречить!» — подумал Пикуик, догоняя своего компаньона.

Через полчаса оба молодца добрались до монастыря бенедиктинок и, обойдя кругом ограду, оказались перед проломом, через который они когда-то проникли внутрь…

Глава 53

ДВОРЕЦ ФАУСТЫ

Оставим же двух товарищей по несчастью в тот момент, когда они собираются пробраться в монастырь, надеясь на кров и пищу, и памятуя о той страсти и восхищении, которые Кроасс, как он утверждает, внушил старой монахине-бенедиктинке по имени Филомена, а сами возвратимся в таверну «Железный пресс».

Мы помним, как Жак Клеман подал условный знак Руссотте и Пакетте, сказав им:

— Ну-ка, хозяюшки, проводите меня к потайной двери!..

Обе хозяйки торопливо повиновались; они ввели молодого человека в большую комнату, обставленную роскошной мебелью и украшенную с такой пышностью, какую никто не мог бы предположить в гостеприимной, но бедной таверне. Жак Клеман сразу узнал эту комнату.

Он вздрогнул при воспоминании об оргии, на которую его когда-то заманили. Но на сей раз речь шла совсем о другом. Нынче монаху предстояло получить распоряжения самого Господа по поводу грядущего великого деяния.

Жак Клеман мог бы насторожиться. Уже во второй раз он приходил в кабачок «Железный пресс». В первый раз его сюда завлекли для участия в оргии; а сегодня он был направлен сюда герцогиней де Монпансье, желавшей, дабы он обсудил вопросы, затрагивающие наивысшие интересы Церкви. Монах, таким образом, мог бы, по крайней мере, удивиться, что таверна служит столь различным целям. Но Жак Клеман не рассуждал, он был лишь покорным исполнителем.

В комнате, где происходила оргия, он остановился и вопросительно поглядел на хозяек заведения.

— Не понимаю, чего вы еще желаете, — сказала Руссотта.

— Хорошо, что вы привели меня сюда, — ответил Жак Клеман, — но я должен идти дальше, так что вот, смотрите…

И он нарисовал в воздухе кончиком пальца нечто похожее на треугольник. Это был второй знак, позволявший «пройти дальше».

Тогда Руссотта приподняла гобелен, за которым оказалась дверь, и промолвила: