Сын шевалье

— Пожар! Караул! Грабят!

Тут им стало ясно, что если они задержатся в этом гостеприимном доме еще хоть на минуту, сюда сбежится весь квартал. Отступление было неизбежным. Они ринулись к двери и слетели со ступенек крыльца, словно громадные испуганные птицы, а затем помчались во весь дух к воротам Сент-Оноре, где и остановились, только здесь осознав, что никто за ними не гонится. Несколько успокоившись, они побрели домой.

Каркань, улучив момент, когда остался один, сразу же достал из кармана тот блестящий предмет, что вынудил его споткнуться на пути к честной жизни. Это был дешевенький футляр из белого металла. Наш храбрец открыл его. Здесь были: железное кольцо, также не имевшее никакой ценности, и какой-то документ, написанный тонким убористым почерком на непонятном Карканю языке. Но он не расстроился и, взяв в руки колечко, сказал себе:

— Отдам Гренгаю, пускай подарит Перетте. Вдруг ей будет приятно?

А футляр Каркань положил во внутренний карман старого рваного камзола — он его давно уже не носил. Совесть его успокоилась, он улегся на тюфяк, накрылся одеялом и вскоре уснул.

Это был тот самый футляр, который Колин Коль вытащила из шкатулки Бертиль. Она тогда бросила его к себе в буфет и вскоре сама про него забыла…

КНИГА ВТОРАЯ

СЫН ШЕВАЛЬЕ

Глава 38

РАСКОПКИ У ЧАСОВНИ МУЧЕНИКА НА МОНМАРТРСКОМ ХОЛМЕ

С тех пор, как пропала Бертиль, прошло около месяца.

Часовню Мученика обнесли высоким частоколом и начали раскопки. С первыми же ударами лопаты рабочие наткнулись на крутые лестничные ступени. Кто прежде не верил, что в пресловутой бумаге все написано верно, — мог теперь убедиться сам.

Дальше решили вести работу крайне осторожно, не спеша. Зачем такая осторожность? Да затем, чтобы не повредить случайно крипту, где в давно прошедшие времена гонений на христиан святой мученик Дионисий собирал свою паству вокруг скромного каменного алтаря. Надо же было соблюсти интересы Мари де Бовилье. Ведь когда подземную часовню откроют, она станет местом паломничества и принесет немало доходов монастырю. Аббатиса про это не забывала.

Отцу Котону, духовнику Его Величества, удалось добиться назначения себя руководителем этих работ. И король, и королева считали его человеком надежным, но мы-то с вами знаем, что он был покорным орудием в руках Аквавивы…

Про клад, разумеется, никому ни намеком объявлено не было. Официально целью работ были раскопки подземной часовни святого мученика Дионисия. Дело благочестивое — вот и поручили его духовной особе. Ничего удивительного.

Итак, Котон надзирал над раскопками, распоряжался там всем и к тому же установил наблюдение за окрестностями часовни. Туда не то что перекрыли доступ, но расставили повсюду соглядатаев. По всему Монмартру можно было ходить совершенно свободно, но к самой часовне пробраться не стоило даже и пробовать: незримые стражи следили за самыми безобидными действиями всех прохожих.

Для слежки Котон набрал много монахов. Никто из них, надо правду сказать, не принадлежал к Обществу Иисуса (по крайней мере явно). Следует, однако, предположить, что подбирали их не случайным образом.

Все это было предпринято с ведома и одобрения короля, а равно и королевы. Кроме того, Сюлли и Кончини, опасаясь друг друга, предприняли, каждый со своей стороны, еще кое-что. В итоге — на первый взгляд ничего нельзя было заметить, а на деле часовня очутилась словно в осаде.

Кончини был совершенно уверен в успехе. На место Жеана Храброго, Гренгая, Карканя и Эскаргаса он взял четырех истинных дворян. Звали их: господин де Роктай, господин де Лонваль, господин д"Эйно и господин де Сен-Жюльен. Все они были совсем еще молоды — старшему не более двадцати шести лет, младшему едва сравнялось двадцать два.

Кончини мечтал собрать вокруг этой четверки большой отряд. Когда он станет полным хозяином в королевстве, это будет его личная гвардия.