Сын шевалье

Дело в том, что Бельгард с Лианкуром, как мы уже говорили, люто враждовали с Кончини. Они прикидывали, не соучастник ли он неудачного покушения, — и, как мы знаем, догадки их были верны. Спрашивали они себя и о том, не по его ли милости им была оказана столь сомнительная честь — сопровождать короля в карете, обреченной на гибель. Возможно, что и тут они не ошибались.

Пардальян воспользовался тем, что на него никто не смотрит. Он заговорил с сыном так, как будто Жеан все это время объяснялся с ним не взглядами, а самыми недвусмысленными словами:

— Итак, среди этих добрых людей, спешащих проявить свою преданность, — еле слышно прошептал он, повторяя последнее замечание короля, — едет убийца.

Жеан не удивился, что шевалье все понял и во всем разобрался. Пардальян уже ничем не удивлял его… Он кивнул на отряд и так же тихо ответил:

— И не один… А еще кое-кто предпочел остаться дома, иные же схоронились в монастыре.

Пардальян сказал себе: сын его знает все — даже больше, чем он сам.

— Неужели? — возразил он. — И начальник полиции?

— Этот — нет… а впрочем, не поручусь.

— Вот черт! — прошептал Пардальян и с состраданием поглядел на короля.

В нескольких шагах от Генриха IV три передовых всадника спешились и приблизились к нему. Д"Эпернон и Кончини выпустили вперед Неви. У них были на то веские причины.

В дороге они с адской хитростью обрабатывали начальника полиции. Впрочем, большого труда им это не стоило. Неви, естественно, был настроен против Жеана Храброго — он помнил стычку на улице Арбр-Сек, гибель своих людей, угрозу собственной жизни… он помнил все и не простил ничего. Неви искренне считал Жеана способным на любое преступление. Ловкие и коварные наветы своих спутников он ловил на лету — и немедля принимал их за чистую монету.

Когда же настало время действовать, Кончини с д"Эперноном предпочли уйти в тень, а начальника полиции выпустить вперед, чтобы в случае чего свалить на него всю ответственность. Смотря по тому, как все обернется, они или открыто поддержат его, или же ловко вывернутся — но в любом случае беды избегнут.

Неви один из всех добросовестно заблуждался и не подозревал, что таскает для предателей каштаны из огня.

— Что вас так встревожило, Неви? — спросил король.

— Ах, государь! — вскричал Неви (он и вправду был очень взволнован). — Случись с вами беда, мне впору было бы утопиться!

— Вот черт! Отчего же?

— Я опять опоздал прийти на помощь королю… Второй раз за несколько недель!

— Я не виню вас. Вам поручено надзирать за порядком в городе — это верно, но нельзя же предусмотреть все несчастные случаи. Какому еще государю служат так плохо, как мне! — проворчал он как бы себе под нос, но так, чтобы все слышали. — Держу пари, негодяи конюхи забыли напоить лошадей. Те, бедные, помирали от жажды, почуяли, что река неподалеку да чуть не скинули меня туда… Господин Легран! Последите, чтобы этих олухов наказали по заслугам.

— Будет исполнено, государь! — отозвался господин Легран, герцог де Бельгард, конюший и первый камергер короля.

Кончини с д"Эперноном переглянулись. Жеан Храбрый, оказывается, не донес на них — по лицу короля это сразу видно. А коли так — не лучше ли вообще замять дело? Бандит ведь никуда не денется. Кинжал меж лопаток — и все.