Глаза из-под маски смотрели ласково; дама дружелюбно кивнула Кончини. Тот выпрямился и с невероятным трудом улыбнулся.
— Видите, мадам, — невозмутимо сказала Леонора, — мы как раз спасли Кончини от поступка, за который он тяжко поплатился бы.
Женщина под маской тихонько кивнула и с натянутой любезностью обратилась к Бертиль — та стояла перед ней отважно и гордо:
— Пойдемте со мной, мадемуазель. Вам уже ничто не угрожает.
Бертиль в эту минуту отправилась бы следом за самой смертью, если бы смерть избавила ее от домогательств Кончини. Поэтому она без всякого смущения ответила своим нежным певучим голосом:
— Сударыня, я пойду за вами куда угодно — лишь бы подальше от этого гнусного дома и еще более гнусного человека.
Дама в маске не ожидала такого ответа. Взгляд ее вдруг посуровел; она пристально посмотрела на девушку и строго спросила:
— Что вы хотите сказать?
Леонора поспешно вмешалась — впрочем, никто не заметил ее поспешности:
— Что я вам говорила, мадам? Вот что приходится терпеть несчастному Кончини из-за того, что он применил силу. Ведь вы это имеете в виду, мадемуазель?
— Да, сударыня. Благодарю вас обеих, что вы меня выручили из этой беды.
Дама в маске, нежно поглядев на Кончини, который слушал, ничего не понимая, довольно резко сказала Бертиль:
— Пойдемте!
Не дожидаясь ответа, она кивнула Леоноре и Кончини — те низко поклонились — и величественно удалилась; Бертиль — за ней.
Леонора приложила ухо к двери. Убедившись, что дама в маске отошла достаточно далеко, она обернулась к мужу:
— Не бойся, Кончини, — королева ничего не знает. Я внушила ей, что в эту девицу страстно влюблен король. Она страшно ревнует — я ведь сильно ее раздразнила, убедила, что эта в тысячу раз опаснее для нее, чем госпожа де Верней. Она думает, что провела короля — отняла у него возлюбленную. Теперь ты все понимаешь?
После ухода королевы — дама в маске была королева — Кончини почувствовал, что его душит страшный, яростный гнев. Лицо его свело судорогой, на нем изобразилась угроза; рука вновь потянулась к кинжалу.
— Так это ты привела ее сюда?!.
Леонора поглядела на него.
«Как он страдает! — с величайшей печалью думала она. — Как любит ее! Проклятая девка! Своими руками вырву ей сердце».