«Ах, черт, это начинает меня беспокоить!»
— Я отнюдь не собираюсь проявлять излишнее великодушие, — озабоченно ответила Фауста. — Вы дали мне превосходный совет, и я собираюсь ему последовать. Но для этого мне никто не нужен. Я сама убью вас.
— О, какая честь… — саркастически усмехнулся Пардальян и насторожился:
«Внимание, шевалье! Она явно что-то замышляет. Но, черт побери, что меня ждет на этот раз?»
Внешне он ничем не выдал своего беспокойства, только рука его инстинктивно потянулась к шпаге. Ноздри его затрепетали, словно он пытался учуять запах опасности, поджидавшей его где-то поблизости, а слух обострился до предела.
— На этот раз, Пардальян, поединок наш будет недолгим, — продолжала Фауста.
С леденящей душу улыбкой она медленно подняла правую руку, желая дать Пардальяну возможность как следует рассмотреть ее.
— Чтобы обратить вас в ничто, достаточно будет одного удара этой руки. Смотрите.
Пальцы ее согнулись, словно обхватив рукоятку невидимого кинжала. Пардальян, неотрывно следивший за ее движениями, внутренне собрался и приготовился отразить удар, хотя ясно видел, что в руке ничего не было. Фауста подняла сжатую в кулак руку еще выше и со всего размаху опустила ее на угол стоявшего справа от нее низенького столика.
В ту же секунду на глазах у растерявшегося Карла Ангулемского часть пола, где стояло кресло Пардальяна, обрушилась вниз. На мгновение более краткое, чем вспышка молнии, мелькнули взлетевшие вверх руки шевалье, пытавшегося схватиться за край разверзшейся под ним пропасти. Затем и Пардальян, и его массивное кресло исчезли, а откуда-то из глубины раздался приглушенный вскрик.
Бледный, растерянный, герцог Ангулемский с хриплым воплем бросился к краю зияющей перед ним черной дыры:
— Что вы наделали!..
— Я выиграла поединок с тем единственным человеком, который мог разрушить наши планы. Считайте, что мы уже победили, теперь наш успех — только дело времени, — хладнокровно ответила Фауста.
— Он был моим другом… моим лучшим другом… — рыдал герцог.
— Он был избранником моего сердца, — печально произнесла Фауста.
Но, мгновенно взяв себя в руки, она решительно завершила:
— И все-таки я смогла уничтожить его…
— Скорей, сударыня, — умолял Карл Ангулемский, — может, мы еще успеем его спасти…
— Нет, герцог. Шевалье де Пардальян мертв! — мрачно и торжественно провозгласила Фауста.
XXVIII
ebooksa