Тайна королевы

На этот раз Мюгетта покраснела, опустила голову и умолкла.

— У меня нет от вас секретов, добрая моя Перрен, — наконец прошептала она.

— И правильно, потому что хоть я и простая крестьянка, но у меня есть кое-какой опыт в таких делах и дурного я вам не посоветую. Да что говорить, мадемуазель, вы же знаете — я за вас в огонь и в воду готова…

— Знаю, добрая моя Перрен. Вы всегда любили меня, и я тоже всей душой привязана к вам. Поэтому я скажу вам откровенно: не знаю, как оно сложится дальше, но с недавнего времени — а особенно с сегодняшнего утра — я думаю об этом молодом человеке гораздо больше, чем мне бы того хотелось.

— Я и говорю вам, что это придет, непременно придет, — ликовала матушка Перрен.

— Это было бы большим несчастьем, — вздохнула Мюгетта.

— Почему? — возмутилась добрая крестьянка. — Неужто из-за малышки Лоизы?

И ворчливо прибавила:

— Какой смысл жертвовать собой ради ребенка, который вам никто! Ведь Лоизетта же не ваша дочь.

— Это правда. Но я люблю ее, как если бы она и вправду была моей дочерью. Я стала ее приемной матерью.

— Бросьте! Любите ее, сколько вам будет угодно, милочка, она того вполне заслуживает, но только и о себе не забывайте. Вспомните, что у этого ребенка, возможно, есть и мать, и отец, и они до сих пор разыскивают его. Кто вам сказал, что они никогда не встретятся со своей дочерью! Вполне возможно, что однажды они придут и потребуют у вас свое дитя. Ну, и что же вы станете делать? Подумайте-ка хорошенько: что вы им скажете?

— Тогда мне придется расстаться с Лоизой. Это настоящее преступление — не вернуть ребенка плачущей матери.

Мюгетта говорила просто и не без запинки. Было ясно, что слова ее идут от чистого сердца и что именно так она бы и поступила. Однако девушка страшно побледнела: было видно, что ее страшит даже мысль о возможной разлуке с ребенком, которого она любила больше жизни. Маленькая Лоизетта была так дорога ей!

Матушка Перрен горестно покачала головой и проворчала:

— Ах ты Господи, да я знаю, что вы вернете ее родителям. Вы слишком честны, чтобы попытаться спрятать от них девочку, значит, вы ее вернете. И останетесь одна, и вместо того, чтобы радоваться, — а ведь вы так любите смеяться! — будете сидеть да проливать слезы. Так неужели же вы хотите погубить вашу юность?

Маленькая Лоиза по-прежнему играла с куклой, которую она называла своей «дочкой». Она была настолько поглощена игрой, что, казалось, не слышала ни единого слова из беседы двух женщин. Однако внезапно она встала и порывисто бросилась в объятия удивленной Мюгетты. Дрожащим от слез голосом девочка прокричала:

— Я хочу всегда быть с тобой! Я не хочу идти к своим родителями. Я их не знаю, они злые, я ненавижу их!

— Лоиза! Лоиза! — воскликнула растерявшаяся Мюгетта. — Пожалуйста, не говори так больше! Это очень плохо!.. Если ты будешь повторять плохие слова, я рассержусь и не стану тебя больше любить.

Обычно подобная угроза действовала безотказно, но сейчас она не произвела своего обычного действия. Лоиза забралась девушке на колени, повисла у нее на шее и зарыдала.

— Вот видишь, они и вправду злые, раз из-за них ты не хочешь меня любить, — всхлипывала она.