Они вывалились по одному, крутя головами и не веря. Жанка, прислонившаяся к стене, глядела на них очень зло. Красный, как новенький, пожарный щит смотрелся на серо-грязно-зеленом просто ужасно.
– О, нашелся. Поздравляю, чо. – Жанка шарила в карманах, сопела и смотрела уже волком. – Погуляли в заброшке, блядь.
– На. – Вадим отыскал две целых сигареты в пачке. Сам не курил, но таскал, понтовался порой. – Жига есть?
– Угу. – Жанка достала «крикет» и они закурили. Вадим даже не кашлял.
– Это что? – он кивнул на редкостную хрень, виднеющуюся за углом, поблескивающим планом пожарного выхода.
– Типа сюда твой братишка должен был дойти. – Жанка скурила сигу в несколько жадных затяжек и взялась за сломанные, отыскав в пачке подлиннее. – Лифты и лестница наверх. Выход, блядь.
– И что не так?
– А ты глянь.
Сашка уже смотрел. Держался за стенку и застыл, как врос в ее крошащуюся кромку. Вадим, слушая ноющую коленку, гудящую голову, трещащую спину и вообще, подошел к нему.
Лифты закрывали кованые чугунные копья, оплетенные бронзовой лозой. Вместо винограда там поблескивали кричащие лица с черепами. Но это ладно… Вадим только сейчас понял, как сильно ему хочется попасть в церковь. Похрен, какую, лишь бы оказаться там и перекреститься, заходя. Все же просто.
Демоны есть. Раз так, то есть и Господь Бог. Все очень просто.
Лестницы не было. Вместо нее, упруго подрагивая, от потолка и до пола, поблескивая тягучими нитями, медленно лопающимися и рассыпающимися на плавные капли, стекающие по кораллово-коричневым лепесткам, в глубине светлеющим розовым нераскрывшимся бутоном, набухала проступающими сосудами…
– Да ну меня нахер! – Вадим сглотнул. – Чего за бред?!
– Хорошо, хоть не вагина дентата, а обычная. – буркнула Жанка, – А то вообще…
– Чего?
– Ну… – Жанка сплюнула. – Первое понятно, надеюсь? Дентата – это про зубы. Прочитала как-то в хорошей книжке. Вот вам и выход. Дурость какая-то сумасшедшая.
– Это символ. – Грустноглазая, смахнув грязь, отыскала стул и села, развернув тот задом-наперед и положив руки на спинку. – Как второе рождение, только наоборот.
Вадим посмотрел на нее, глянул на подрагивающее розово-коричнево-красное, снова обернулся к девчонке.
– У тебя олимпийка заросла.
– Да? – Та покрутила недавно разодранный рукав. – Это хорошо?