– Мне пойти с вами? – спросил Эпикл и похлопал себя по поясу, коснувшись рукояти ножа.
Ксантипп понял сигнал, но покачал головой.
– Думаю, архонт хочет поздравить меня с нашей победой, – сказал он. – Я буду в полной безопасности.
– Уверен? Я мог бы вызвать почетную охрану, даже ждать не придется.
Он заставил себя улыбнуться, хотя лицо осталось напряженным. Посланник архонта явно злился на него за свой испуг и теперь, когда заговорил, в голосе его послышались резкие, язвительные нотки.
– Враг в море, господин, в чем ты сам можешь убедиться. И никакая охрана стратегу не нужна. По крайней мере, сегодня.
– Это что, упрек? – рявкнул Эпикл. – Уж мне ль не знать, где враг. Я персов сегодня положил немало.
Посланник решил больше не провоцировать этого человека и просто ждал, невольно таращась на стратега. Ксантипп глубоко вздохнул. Боль в ноге пульсировала в такт сердцебиению, что было странно. Он посмотрел на свое копье, и Эпикл, поняв, что нужно, протянул его.
– Отведи меня к Мильтиаду.
Поначалу Ксантипп старался не хромать, по-мальчишески пообещав себе, что не выкажет слабости, чего бы это ему ни стоило. Однако колено так раздулось, что ударялось о другое, отчего он спотыкался и невольно опирался на копье.
– С тобой все в порядке? – спросил посыльный, оглядываясь.
Он шагал быстро, прямиком через лагерь, мимо затухающих и уже догоревших до тлеющих углей костров.
– Я в порядке, спасибо. Веди меня к своему хозяину, – буркнул Ксантипп, задетый тоном этого человека или, может быть, просто вниманием.
Он и сам запредельно устал. Еще недавно сон не шел к нему, но теперь вдруг отяжелил веки.
Большинство в лагере уже спали, кто-то еще бодрствовал, но возбуждение угасало так же быстро, как языки пламени.
Укол тревоги Ксантипп ощутил, когда понял, что они вышли за пределы лагеря. Часовые спросили, кто идет, он назвал свое имя и похвалил их за бдительность. Начался подъем, идти становилось все труднее, и он все чаще опирался на копье. В колене между костями как будто застряло что-то острое.
Он вспомнил, что персидский царь поставил шатер на возвышении, чтобы наблюдать за битвой.
Подъем закончился, принеся Ксантиппу облегчение. На вершине холма, возле жаровни, стоял Мильтиад. Он уже снял доспех и был в свободном белом хитоне. Обнаженные руки выглядели подчеркнуто сильными. Ксантипп с удивлением обнаружил, что у архонта появился живот, обтянутый мягкой тканью, как у беременной женщины. Он порадовался, что рядом нет Эпикла, который не оставил бы сей факт без комментария.
– Стратег! – приветствовал его Мильтиад. – Спасибо, что пришел. Хромаешь? Ты ранен? Извини, мне не сказали.
– Пустяки. И я больше не стратег. День был долгий, но закончился. Все назначения, произведенные собранием, истекли.