Сыщик из Жанатурмыса

Бабушка Любовь Никанорова побледнела, уронила на белоснежную скатерть кусок «Наполеона», и повернувшись к испуганному деду зашипела:

— Ты, старый черт, хотел провести меня, да? Поплакаться, что обокрали и выманить мои деньги чтобы добавить их к своим?! На шубу мою позарился! А ну как иди сюда!

Она ухватилась покрепче за заварочный чайник и метнула его в седую голову почетного комбайнера-левака.

Тот, увернувшись, решил скрыться в зале, по дороге причитая и бормоча под нос:

— Как же мой «Москвич»! Хромированные молдинги! Малиновый салон! ГДРровские фары! Все пропало! Пропало!

Ерболка счел для себя лишним присутствовать при домашних разборках, поэтому, доев изумительно вкусный, пышный «Наполеон», он встал из-за стола, отряхнул со штанов липкие крошки и махнув рукой Валерке Хвощу, отправился в школу.

Дело о шустрых сайгаках

Глава 1

О, физическая сила! Если применять тебя с умом, то можно достичь небывалых результатов, созидая жизненные ценности и идя к намеченной цели. Создавая что-то новое и необычное, порою странное, но в то же время интересное и манящее…

В девяностых годах и даже раньше восточные виды боевых искусств, пришедшие из-за бугра, широко расползлись по просторам бывшего СССР, заманивая еще неокрепших физически и духовно подростков, подкупая их своей волшебной мощью и вседозволенностью, которая дается каждому кто изучил хотя бы парочку четких приемчиков. Более или менее смышленые пацаны записывались на секции тхэквондо, джиу-джитсу, каратэ, стараясь подняться над сверстниками и показать себя в дворовых компаниях.

Собираясь в тесных вонючих подвальчиках, кое-как оборудованных под тренировочные залы, они отрабатывали друг на друге смертоносные удары, крутили нунчаки и с легкостью жонглировали палками с тяжелыми цепями, имеющими массивный металлический шышак на самом конце.

В хорошо известный всем нам Жанатурмыс также пришла эта мода заниматься восточными боевыми искусствами, и одним из первых кто попробовал на вкус ту самую силу технически выверенного и мощнейшего одновременно удара был Пашка Радченко. Взахлеб читая учебные пособия, напечатанные на дрянной бумаге и полученные за три рубля из рук перекупщиков на базаре в городе Фрунзе, он с утра до вечера крутил импровизированные нунчаки, хыкал и пыхтел, пытаясь воссоздать в живую нечеткие, наполовину стертые картинки в двадцатистраничной самопальной книжонке. Довольно быстро к нему начали прибиваться малолетние и не очень сторонники, испытывающие священный трепет перед «мастером», умеющим вдребезги разбивать арбуз палкой и отталкивать очередного ученика от себя силой мысли и ладони. Собирались почитатели восточных единоборств обычно возле дома Радченко, у турника, или заходили во двор, становясь в очередь и надеясь получить у мастера Пши, как все его называли, свою порцию драгоценных знаний в области японских, китайских и других видов искусств мутузить противника.

Особо выделялись на общем фоне молодых сопливых сельчан два брата. Жума и Марс Орысбаевы. Жадные до боевых знаний, они никогда не пропускали долгожданные тренировки и с удовольствием пыхтели, повторяя за учителем сложнейшие пируэты шаолиньской техники, будь то «Пьяный журавль», «Огнедышащий дракон», ну или «Залетевшая сорока». Тренировались ровно столько, сколько приказывал Пашка Радченко, не останавливаясь даже дома, несмотря на окрики родителей и школьные учебники, открытые на первых страницах. Если что-то не получалось, братья мчались к знакомому дому и звали старшего брата семьи Радченко, в надежде получить разъяснение по тому или этому упражнению. А они были действительно крайне сложные. Чтобы проработать один комплекс, состоящий, к примеру, из двадцати движений приходилось пыхтеть чуть ли не месяц. Как я писал выше, самопальные пособия слабо доносили до упражняющихся жанатурмысовцев истинное назначение того или иного поворота, приседания и наклона. Только действительно остро чувствующий всю эту архаику боец мог на лету подхватить мысль, заложенную в дурацкие картинки, еле-еле отражающие оригинал, с которого и были скопированы все эти так называемые учебные манускрипты.

Братья Орысбаевы упражнялись с завидной периодичностью, настойчивостью и похвальным прилежанием. Вскоре они начали чувствовать в себе, своих руках, ногах, но никак не в голове, ту самую силу, о которой я упомянул в самом начале рассказа.

И прозвали братьев Шустрыми сайгаками…

Глава 2

Председатель сельсовета, Есильбай Талкеевич Саргаскаев срочно собрал свой рабочий аппарат в связи со смутными событиями, охватившими все село.

— Уважаемые товарищи, хочу сообщить вам прескорбную новость — по всему селу начались кражи, и никто не знает, кто стоит за всеми этими бесчинставами.

— Кто же это, интересно, безобразит? — Восстановленный в должности за усердие и полное раскаянье, счетовод-учетчик Нарын Толпаевич возмущенно покрутил усами, выказывая недоумение, больше похожее на недовольство тем, что его оторвали от кучи накладных, учетных листков и счетов.

— Кто, кто. Известно — мальчишки наши. — Сельский агроном, Нагашпек Кубатович Сойкин расправил грязными пальцами нелепо торчащий на груди неглаженный галстук в желтую клетку и смахнул с синюшного намертво выбритого подбородка крошки недавнего обильного завтрака.