Было десять часов вечера. Через два часа я надеялся быть в городе и хоть в первом часу ночи, хоть в час — на елке у губернатора, а там, — там был для меня, как говорит Гамлет, "сильнейший магнит".
— Так, переночевать, а завтра, чуть забрезжит, и ехать, — невозмутимо советовал мне смотритель.
Хладнокровие его взбесило меня.
— Вы с ума сошли! Мне через два часа надо быть в городе! — категорически заявил я.
— Да вы видели, погода-то какая? — уставился он на меня.
— Погода, погода, — погода ничего… — смутился я, тем более, что как бы в подтверждение его слов сильный порыв ветра буквально засыпал окна станции мелким сухим снегом.
Стекла дребезжали.
Он молча указал мне на них.
— Ну, что ж, холодно, метель, да не Бог знает, что такое. Да и езды-то всего каких-нибудь два часа. До города рукой подать, — оправился я от первого смущения.
— Холодно, метель!.. — укоризненно передразнил смотритель. — Не метель, а вьюга, сибирская вьюга! А вы знаете, что такое сибирская вьюга?
— Не знаю и знать не хочу! Что-нибудь очень скверное, как и все сибирское, — обозлился я.
— Все, положим, не все, а вьюги здесь скверные, и вам все равно до города скоро не доехать, так как дорогу занесло, и надо будет ехать чуть не ощупью. А неровен час собьетесь с пути — пропадете вместе с ямщиком! Засыпет — и капут.
Я было струхнул, но воображению моему представился образ "сильнейшего магнита".
— Бог милостив, живо докатим, — заявил я. — Да и что попусту время тратить? Мы бы уж версты три отъехали, пока с вами здесь разговоры разговаривали. Говорю вам, давайте лошадей.
— Извольте! — пожал он плечами и направился к выходу. — Вы "по казенной", так мне вас хоть на тот свет, а отпустить надо, а ехали бы "по частной" — ни в жисть бы лошадей не дал.
Новый порыв ветра, сильнее первого, дал знать, что погода не унимается.
На дворе начали позванивать колокольцы, и тройка вскоре была готова.
— Останьтесь лучше, — начал быстро смотритель.
— Вот пустяки! — выбежал я на крыльцо и бросился в повозку. Староста застегнул передний замет.
Вьюга разыгралась вовсю.