В сентябре 1950 года я получил срочную телеграмму от отца Иоакима с просьбой приехать на Афон. Должна была состояться наша последняя встреча в земной жизни, и я немедленно туда отправился.
Он так исхудал от туберкулеза, что остались только кожа да кости. Но в душе царил покой — он заслужил его своим житием, своей духовной бранью. Я не в силах сказать, кого я видел перед собой. Миссионер, просвещенный апостол, ревностный аскет, исповедник и хранитель веры; тот, кто возлюбил Господа Бога всем сердцем, и всею душею, и всем умом, и всею крепостию (Мк.12:30). Я видел «плодоносящее оливковое дерево» которое пересаживали из земного удела — земного сада Богородицы в сад Вечности. За двадцать лет монашеских подвигов он достиг спасения и святости — того, для чего другим верным надобно бывает и шестьдесят, и семьдесят лет аскетических трудов.
Почтительно я приложился к его руке, и он слабо, но отчетливо сказал мне, зачем звал меня;
«Я позвал тебя, чтобы здесь, на земле, в последний раз с тобой повидаться. И не только для этого, а — главное — чтобы попросить у тебя Прощения, если я тебя когда-либо обидел, пока ты был здесь».
И прямо со своей кровати он поклонился мне до земли, испрашивая прощения. Я тоже поклонился ему, прося для себя его прощения. Глубоко тронутые, мы обнялись.
Его слова тогда были полны благодарности Богу за то, что Он свел нас снова вместе после стольких лет. Радость нашей встречи была безграничной.
В вечность
Я оставался со старцем Иоакимом несколько дней. Он почти уже не говорил. Доктор сказал, что такое состояние может продлиться долгое время, и поэтому я отъехал в Афины по своим надобностям. К моему огорчению, когда я уже собирался вернуться, он отошел ко Господу. Так завершилось земное житие, изобиловавшее дарами Святого Духа.
Незадолго до кончины он обратился к своему любимому и верному собрату: «Отец Стефан, подойди сюда, пока я еще в состоянии разговаривать, и давай поговорим кое о чем. Быть может, завтра уже не будет такой возможности».
Он говорил о прошлом — о жизни в Америке, переезде на Гору Афон, послушничестве у старца Григория, ссылке на Скопелос и своей болезни.
«Брат мой, — продолжал он со слезами, — я благодарю тебя за твою долгую службу и терпение. Пожалуйста, прост меня, когда я, возможно, обижал тебя».
Он обнял его в сильном волнении, и они со слезами поцеловались. Позднее отец Стефан с молитвенной благодарностью вспоминал духовные наставления старца Иоакима — со времен его юности в Америке и до этого момента.
То была их последняя беседа.
Эпилог
Все, кто знал его — и близкие знакомые, и не очень близкие — пришли на отпевание помолиться о великом воине Христовом, чье исстрадавшееся, а теперь уже покойное тело было обвито мантией. Его похоронили за алтарем каливы, в месте, где долгие годы он подвизался в аскетических трудах.
Отцы Святого Афона встречают смерть мучениками. Наступает конец искушениям и подвигам, и начинается вожделенная вечность. Воины Христовы не умирают. Не умер и отец Иоаким, но перешел «от смерти в живот» (Ин. 5:24). И не было в том сомнения у присутствовавших отцов и братии. Отец Иоаким достиг тех пределов, к которым так стремилось его сердце Преподобие отче Иоакиме, моли Бога о нас!
Старец Афанасий из Григориатской обители
Каким был старец Афанасий Григориатский? Скажу лишь: если бы я был агиографом и получил бы благословение написать о ком-либо из святых, чья жизнь неведома, я стал бы писать о святом отце Афанасии. О его высоком стройном стане, о его хрупкой, утонченной фигуре, о мирном выражении лица его, его манере говорить, его светлых, лучистых глазах, о глубоком мире его святой бесстрастной души, отражавшейся на его лице, о его мужественной любви, кроткой требовательности к сыновьям духовным. И, наконец, о том духовном свете, который сиял во всем его святом облике.
Монах Феоклет Дионисиатский
Призвание к монашеству
ebooksa