Он ревностно заботился об общей собственности монастыря и хотел такую же заботу воспитать во всей братии. Однажды у двери кухни он нашел боб, один боб из стручка, упавший во время недавней чистки Нагнулся, поднял его и отнес повару.
«Положи его тоже. Не пренебрегай им. Экономь и добре заботься обо всем в монастыре».
Старец никогда не упускал возможности поучить тому, как должен выглядеть монах. Увидев на ком-нибудь из отцов твердую скуфью (которая считалась более элегантной и современной), он еще издали окликал его: «Эй, Отче, что на тебе надето? Монах должен носить только одну скуфью — из шерсти!»
Отец Кодрат не был поклонником внешних форм. Однако понимал, что, наряду с внутренним содержанием, нужен и такой внешний облик, который поможет и охранит от опасных развращающих влияний.
Одному согрешившему монаху, отцу Б., он дал епитимью в течение нескольких лет стоять у ворот монастыря и просить прощения у всех входящих и выходящих. В «Лествице» упоминается о схожем случае. Мудрый пастырь знал, как в каком случае использовать подходящие средства.
Не хотел он, чтобы в монастыре были какие-нибудь газеты. Газеты приводят монахов в смятение. Они отвлекают их от главной цели, смущают и доносят в мирную гавань монашеской жизни штормовые волны мира.
Один монах нашел как-то на подворье монастыря много дынь, погрузил их на осла и, не испросив благословения, привез в монастырь. В тот день пришел посетитель. Старец призвал того монаха и сказал ему: «Чадо мое, принеси дыню, угости гостя».
Непослушный и дерзкий монах пошел прочь, бормоча: «Нет у меня дынь ни для каких гостей. Они только для отцов».
Отец Кодрат давал ему возможность проявить послушание, за которое простил бы его первое прегрешение. Но из-за гордости монах впал в еще больший грех.
«Так значит, дыни у тебя только для отцов?» — вопросил отец Кодрат. И вынужден был, чтобы преподать монаху хороший урок, разбить одну за другой все дыни об пол. В монашеской жизни непослушание приравнивается изгнанию из «Сада Сладости», духовной смерти, и поэтому с ним борются непримиримо.
У отца Кодрата был один хороший монах, отец М., которого он хотел посвятить в диакона. Он предложил это Совету но согласия не получил. Члены Совета отказали, говоря: «Он безголосый».
«Отцы, — возразил им отец Кодрат, — давайте посмотрим каноны. Разве там где-нибудь сказано, что того, кто не обладает хорошим голосом, нельзя посвятить в диакона?»
Тогда Совет нашел другой предлог: место его рождения. «Мы не согласны, потому что он из Мореа (Пелопоннес)».
Они имели в виду, что в святом монастыре Каракалл большинство отцов было из Малой Азии.
И правда, когда нет разума о воле Божией, критерии людей становятся низменными. Когда душа эгоистична, мы действуем во вред. Мы судим человека по внешнему — голос, происхождение — и нам не видна милость Господня, возрождающая даже самое окаменевшее, порочное сердце, созидая «нового человека по образу Божию».
Отец Кодрат был на страже день и ночь. Он весь был глаза и уши, потому что весь был любовь — истинная любовь к духовным детям своим. Эта любовь не давала ему покоя, но заставляла постоянно заботиться о них — об их послушаниях, молитве, о духовном росте каждого.
Однажды увидел он монаха, отца Петра, праздно сидящего у ворот монастыря после полуденной трапезы. Отец Петр, эконом, был не последним человеком в монастыре. Старец, издали увидев его, приблизился и с отеческой заботой спросил: «Отец Петр, что ты делаешь здесь?»
«Я просто решил подышать немного свежим воздухом».
«Ступай в келью свою. Нам нужны только молитва и научение».
«Да, благослови это, Старче,» — сказал монах, проявляя послушание.
ebooksa