Громобой

Миленка замычала в ответ, закивала, заулыбалась. Даринка, спущенная с рук, побежала к ней, уткнулась в колени. Миленка нежно погладила ее по черным волосам, понюхала у девочки макушку и махнула Никите рукой: иди, мол, справимся.

Близнецы прибежали, когда Салли уже собиралась выйти на улицу - теперь на доме старосты красовалась надпись: “Правление”, в Деревне так и говорили: “Зайди в правление”! Конечно же, ей, как старосте, не хватало привычных канцелярских вещей, господи, да простого калькулятора! Но она приспособилась, что-то считала в столбик, что-то - в уме, в общем, худо-бедно, но баланс сходился. Хотя чему там было сходиться? Только налогам, которые она ввела, чтобы не повторилась трагедия с засухой. У реки построили запруду, сделали небольшое водохранилище для полива, и мельница у водосброса заработала исправно. Каждый двор теперь сдавал в общий амбар зерно, овощи, с каждого килограмма муки отсыпали в “общий котел” по 100 грамм, в общем, жизнь за эти семь лет более или менее наладилась, драматических изменений не было, да оно и к лучшему.

Дети влетели в кабинет, бросились обнимать мать, которая каждого расцеловала, стараясь не сильно прижимать к округлившемуся животу. Близнецы попрыгали вокруг Салли, посидели в ее обшитом кожей деревянном кресле, отпихивая друг друга и страшно веселясь.

- Ну все, бегите домой! Мне еще работать надо! - Салли легонько подтолкнула детей под одинаковые круглые попки, счастливо улыбнулась  - “Господи! Какие они у меня красавцы!”- и пошла к кузнице, в которой орудовал старый, но еще крепкий Цветан.

По дороге встретила старого знакомого Лузгаря, который правил телегой, запряженной двойкой быков. Лузгарь, как всегда при встрече со старостой, засуетился, спрыгнул с телеги, поклонился в пояс, опасливо косясь на строгую Салли. Помнил, скотина, боялся, что она будет мстить за унижение. И она бы отомстила, конечно, но у нее  сегодня было хорошее настроение, светило солнышко, детки прибегали, растрогали - так что Салли благосклонно кивнула Лузгарю и пошла дальше, осматриваясь по сторонам, проверяя, все ли в порядке в большом хозяйстве ее деревни.

Цветан как всегда что-то ковал, таская металл из огромной кучи лома на заднем дворе кузни. Откуда брался там лом и почему куча не уменьшалась, сколько бы кузнец ее ни пользовал, Салли давно перестала задумываться. Ну вот так вот оно, и все. Как и электричество, непонятно откуда берущееся. Она чисто из интереса даже несколько экспедиций снаряжала, чтобы понять, куда ведут провода, но те возвращались пожимая плечами: тянутся ниоткуда в никуда. Ну и бог с ними, главное, что энергия есть.

- Здорово, Цветан!

- И ты здравствуй, Салли, - кузнец вытер руки о фартук, пожал протянутую ладонь.

- Сколько колес сегодня выковал?

- Да штук семь будет.

- Ого! Это только с утра?

- Ну да, - гордо сказал Цветан. - К вечеру десяток закрою.

- В добрый час, в добрый час, - заулыбалась староста. - Значит Добрыня телегу сколотит, да пару тачек сделает. Большое подспорье.

И она погладила кузнеца по заросшему жесткими волосами плечу. Цветан аж покраснел от удовольствия.

- Надо еще  ободов для бочек наковать побольше, - продолжила Салли. - А то народ ленится бочки делать, мол, ободов не хватает, ты уж постарайся, хорошо?

- Сделаем! - сказал Цветан.

Салли решила пройтись вокруг Деревни, она любила ходить пешком, рассматривая дома, огороды, пашни, ореховые рощи и дубовые заросли. Ни разу за эти семь лет она не пожалела о своем решении, как всю жизнь здесь жила. Дел всегда было невпроворот, никакие глупости в голову от безделья не лезли, и было очень приятно смотреть, как меняется деревня. Она всегда добавляла про себя “под моим чутким руководством” и так же про себя смеялась над этим напыщенным выражением.

Вдали показалась стройная фигурка, тащившая большой прорезиненный мешок, с которого стекали капли воды.

- Слава! - радостно завопила Салли и кинулась навстречу подруге.

Обнялись, расцеловались, платье у старосты сразу промокло, обе рассмеялись. Обнявшись, пошли к правлению. Салли хотела помочь тащить увесистый мешок, но Слава не дала, показала глазами на круглый живот Салли, подмигнула: