ЧАО

— Сделаем так, поговори с Наташкой, а потом я дам трубку воспитательнице. Без твоего согласия ведь не отпустит. А мы пробежим по магазинам и займемся дома полезным делом. Да и мама моя будет рада детворе. Чмоки-чмоки…

Анна стояла у окна и прижимала телефон к груди, словно сохраняла частичку тепла от подруги. Чем меньше у нас таких близких, тем они роднее, не по крови, по — душе. Хотя так и не говорят, но это так. Почему-то бывает, что родственники не становятся близкими, а случайные встречи дарят нам те родственные души, которые идут по жизни до конца. Чтобы не случилось. И тогда не страшно жить и умереть.

Она даже чуть пошевелила плечами и выпрямилась, чувствуя, как тяжесть новых обязанностей, непривычная обстановка и завистливые взгляды остались по другую сторону защиты. Она была не одинока. Она обязательно справится.

В дверь осторожно постучали.

— Да-да, коротко бросила Смирнова привычную фразу, разрешающую войти.

— Разрешите…

— Галка, заходи… — обрадовалась Анна, но осеклась. — Ой, ничего, что я по старой памяти…

— Наоборот, — улыбнуласьта, не выпуская из рук папку с документами. — Пара минут найдется?

— Конечно. Проходи…

По тому, как бывшая коллега, а теперь подчиненная Галина Вершинина, прикрыла за собой дверь, новый начальник отдела поняла, что разговор будет серьезный и не для чужих ушей.

Она села не в свое кресло, а за длинный стол совещаний, и жестом пригласила гостью на соседнее место. Так они могли поговорить «о своем, о девичьем» как иногда говорил ее отец, если разговор предстоял серьезным.

Глава XXIV

— Твой Пыжик наверное скучает? — сулыбкой спросил Настю Чагатаев.

— Конечно, — тутже откликнулась блондинка, — хозяйка его бросила и укатила в заморские страны. А он там один. Под дождем мокнет. Никто ему глазки не протрет. Никто не смоет грязные брызги…

— Ну, сегодня поговорим за ужином с Ойво, можем завтра же вернуться в Москву.

— Честно говоря, я пока ничего не решила.

— Это понятно, — кивнул Анатолий, — квартира в столице, работа в банке, Пыжик под боком… Что еще надо?

— Да, — с обидой в голосе прервала перечисления Чагатаева блондинка. — Вроде все есть, другие об этом только мечтают. А я как подумаю, что так всю жизнь. Утром идти в этот банк не хочется… Ведь меня там дальше специалиста валютного отдела никто не пустит. Перспективные места заняли все свои. И если я не буду улыбаться знакомым шефа или, не дай бог, ошибусь в платежке, когда клиент торопит и висит над душой, выгонят в два счета… На моем недолгом веку сколько хороших девчонок уволили. Многие каждый день трясутся, что завтра их очередь.

— Все хотят быть «банкирами»?

— У нас один банкир, все остальные — члены семьи и рабочий класс.