Не хватало привозных икон – завелись собственные «богомазы», родилось изобразительное искусство.
В государственном смысле очень важным событием стало формирование новой влиятельной инстанции – Церкви. В начале XI века на Руси уже существовало семь епархий, подчинявшихся киевскому митрополиту (его присылали из Константинополя): Новгородская, Полоцкая, Черниговская, Волынская, Туровская, Белгородская и Ростовская. Архиереи и княжеские духовники будут активно (и чаще всего благотворно) влиять на политику – в частности, примирять враждующих феодалов в периоды междоусобиц.
Монотеизм окажется прочнее монархии, а церковь прочнее государства. Русь будет дробиться, потеряет независимость, несколько раз сменит название, а православная церковь сохранится и поможет сохранить страну в самые критические моменты ее истории.
Но, наверное, самым главным благом крещения стало зарождение новой морали, основанной на христианских представлениях о Добре и Зле. Были объявлены вне закона человеческие жертвоприношения и кровная месть, хорошим тоном стало считаться милосердие. Убийство было заклеймено как тяжкий грех, за который нужно каяться. Разумеется, кровь по-прежнему проливали, но как бы признавая, что это нехорошо. Сильные угнетали слабых не меньше, чем прежде, однако теперь нищих и убогих полагалось жалеть – это уже немало. При Владимире Святославиче зародилась традиция христианской благотворительности. Летопись пишет, что князь «повеле нищю всяку и убогу приходити на двор на княжь и взимати всяку потребу: питье и яденье». По улицам возили продовольствие, вопрошая: «Кде болнии, нищии?» – и «тем раздаваху». Это довольно впечатляющий контраст с дохристианскими временами.
Приверженность Христову Закону, впрочем, никогда не мешала земным государям воевать и завоевывать. Укреплением своей державы Владимир занимался еще больше, чем спасением души. При этом князе Русь постоянно с кем-то воюет.
Первый христианский храм: Десятинная церковь в Киеве (996 г.).
Были войны экспансионистские, направленные на увеличение территории и доходов. Владимир «ходил» на родимичей и вятичей, неисправно плативших дань, на усиливающихся поляков, на литовцев, на «белых хорватов». Захватил далекую Тамань, где возникла русская колония Тмутаракань. На востоке воевал с волжскими булгарами и окончательно разгромил пришедший в упадок хазарский каганат.
Но самая тяжелая война, то утихающая, то обостряющаяся, шла с печенегами. Летопись перечисляет шесть русско-печенежских конфликтов. Во время одного из них, в 996 году, Владимир потерпел поражение и еле остался жив («одва укрыся от противных»).
Для обороны от «противных» к востоку от Киева создали оборонительную линию из крепостей, застав и земляных валов. Она растянулась на сотни километров и, вероятно, обошлась казне очень дорого. Защитить Русь от большого нашествия эта заградительная система, конечно, не могла, но по крайней мере не позволяла врагам застигнуть внутренние области врасплох.
За время своего 37-летнего правления (978–1015) Владимир Святославич достиг многого. Вместо рыхлого предгосударственного образования, которое сохраняло черты варяжского боевого сообщества, кормящегося за счет грабительских или наемничьих походов, на карте Европы появилась большая страна, обладавшая довольно высоким статусом и всеми признаками тогдашней цивилизации: монотеистической религией, церковной организацией, письменностью и «мирной» экономикой.
Завершилось это княжение, правда, кризисом, который сам Владимир и устроил. Опять, как после Святослава, произошла междоусобная война – по той же причине.
Политическая преемственность была одной из самых больных проблем в Древней Руси. Закона о престолонаследии не существовало, укоренившейся традиции передачи власти тоже. Государство представлялось правителю чем-то вроде личной вотчины, и казалось естественным поделить ее между родными детьми. Предполагалось, что один из наследников будет считаться главным и «сидеть» в Киеве, а остальные – подчиняться ему и платить дань, но при этом каждый из «меньших» князей чувствовал себя в своем регионе полновластным хозяином.
Ситуация осложнялась еще и тем, что преемником вовсе необязательно становился старший сын. С точки зрения Владимира, он как хозяин страны был вправе сам решать, кому передать престол. И старший из живых сыновей, Святополк, в качестве наследника его не устраивал.
Еще при жизни Владимир «рассадил» своих сыновей (их было не то двенадцать, не то даже четырнадцать) по разным областям. Второй по значению город, Новгород, достался второму сыну, Ярославу, а первый по старшинству, Святополк, должен был довольствоваться малозначительным Туровым. Однако, судя по сохранившимся сведениям, Владимир собирался передать Киев не тому и не другому, а одному из младших сыновей – своему любимцу Борису, правившему в Ростове.
Во избежание междоусобицы, которая неминуемо возникла бы между братьями после смерти отца, старый князь вознамерился, пока жив, устранить главных конкурентов Бориса: Святополка арестовал и поместил под стражу, а к Ярославу в Новгород снарядил экспедицию под предлогом того, что обиженный княжич перестал выплачивать положенную дань.
Но в разгар военных приготовлений старик «разболевшюся» и «умре», оставив державу в крайне шатком положении. Старший сын хоть и сидел под арестом, но находился в столице и мог быть провозглашен киевским князем; Ярослав в Новгороде призвал на помощь заморских варягов; печенеги затеяли очередное нашествие.
Приближенные попытались скрыть смерть правителя. Летопись пишет, что тело великого реформатора перенесли в церковь тайно, «в ковьре опрятавши». Надеялись дотянуть до возвращения Бориса, который повел войско отбиваться от печенегов. Но утаить новость не удалось, и разразилась буря, едва не разрушившая всё выстроенное Владимиром государственное здание.
Несмотря на массу сведений, сообщаемых Летописью, очень трудно понять, что собою представлял Владимир Святославич как человек. Личные черты почти не просматриваются. Он безусловно был умен, масштабен, решителен – это видно по деяниям. Но добр или зол, честен или подл, жесток или милосерден, великодушен или мстителен – бог весть. В «Повести» можно найти подтверждение для любого из вышеперечисленных качеств, в том числе взаимоисключающих.
Для беллетриста это, в сущности, прекрасно. Можно рисовать Владимира Красное Солнышко каким угодно.
Шестая заповедь
ebooksa