Как и всегда — в СССР строгость закона компенсировалась легкостью его неисполнения.
Они пошли по каком-то коридору. Было темно, над головой нависали трубы, крашены в такой же цвет.
— Куда мы идем?
— К директору.
…
— Он собирается совершить алию.
— Сколько у него?
— Сказал четыреста пятьдесят.
— Неплохо.
— Это еще мало. Если бы был директор института марксизма — ленинизма, у него был бы миллион, не меньше.
— Почему?
— Потому что диссертации по марксизму — ленинизму за деньги пользуются большим спросом. Они нужны начальству. Математические диссертации намного дешевле.
Они прошли темную и узкую лестницу, и вышли на широкую — с первого этажа и выше — для персонала. Сотрудники института не обращали на двоих никакого внимания.
На третьем этаже — они пошли по коридору. Дверь директора отличалась — русские, почему то обожали утеплять двери. Не дверные проемы, а именно сами двери. Эта дверь была обита черным дермантином с фигурными гвоздями.
Табличка. «Директор института Ривкин А.И.»
Пришли.
Секретарь, очевидно, знала — без вопросов открыла дверь в кабинет, а сама прошла к входной — запереть. Водитель остался в приемной, показав глазами — заходите.
Директор института оказался пожилым, невысоким, толстые очки делали его глаза похожими на совиные. Он явно боялся…
— Товарищ Ривкин…
Гейтс понял, что допустил ошибку — нельзя было так обращаться, как будто он из КГБ. Поправился с одобряющей улыбкой.