Каньон Тираннозавра

— Я провела с ними несколько опытов. Они не являются мелкокристаллическими и возникли, по-видимому, не в результате образования окаменелости. Каждая частица представляет собой сферу из неорганического угля, от сферы отходит ответвление, а внутри нее содержится набор микроэлементов, которые я пока не исследовала.

— Понятно.

— Все «зеркальца» имеют одинаковую форму и не отличаются по размеру, что, возможно, предполагает их биологическое происхождение. Похоже, они присутствовали в организме динозавра в момент его гибели и оставались там, не претерпевая никаких изменений на протяжении шестидесяти пяти миллионов лет. Они… очень необычные. Мне придется проделать большую работу, чтобы с ними разобраться. Как бы это не оказались микроорганизмы-носители некой инфекции.

В трубке царило все то же странное молчание. Когда Корвус, наконец, заговорил, голос его звучал тихо, и в нем слышалось беспокойство.

— Что-нибудь еще, Мелоди?

— Это всё.

Как будто этого мало! Что такое произошло с Корвусом? Неужели он не верит ей?

Наконец Корвус заговорил. От спокойствия его тона делалось почти жутко.

— Мелоди, вы прекрасно поработали. Хвалю. Теперь слушайте внимательно. Вот чем вам следует заняться: нужно, чтобы вы собрали все компакт-диски, все фрагменты окаменелости, вообще все, связанное с данным исследованием, и убрали это в надежное место, в шкаф для хранения образцов. Шкаф непременно заприте. Если в компьютере осталась какая-либо информация, удалите ее с помощью программы, которая полностью стирает файлы с жесткого диска. Потом идите домой и поспите.

Мелоди не верила своим ушам. «Поспите»? И больше он ничего не может сказать?

— Это ведь возможно, Мелоди? — мягко спрашивал голос. — Все под замок, компьютер очистите и идите домой, поспите, поешьте как следует. Утром еще поговорим.

— Ладно.

— Хорошо. — Пауза. — До завтра.

Положив трубку, Мелоди так и осталась сидеть, ошеломленная, в пустой лаборатории. После всей проделанной ею работы, после ее необычайных открытий Корвус вел себя так, будто его это абсолютно не волнует или будто он даже не верит Мелоди. «Хвалю». Ей было обидно. Тишина лаборатории казалась гнетущей. Здесь Мелоди совершила одно из важнейших открытий за всю историю палеонтологии, а он только и может ее похвалить? И сказать, чтобы она шла спать?

Мелоди подняла глаза на часы. Клац — минутная стрелка передвинулась. Одиннадцать пятнадцать. Она посмотрела на свое плечо, на запястье — там поблескивал браслет, — на жалкую маленькую грудь, на неприглядные худые руки в веснушках, на обкусанные ногти. Вот она, Мелоди Крукшенк, тридцати трех лет, до сих пор ассистент без перспективы получить постоянную штатную должность, никто в научном мире. В ней поднялось жгучее возмущение. Она вспомнила своего строгого отца, университетского профессора, цель которого, часто им высказываемая, заключалась в следующем: дочь не должна превратиться в «заурядную бабенку вроде всех остальных». Мелоди подумала: до чего же она старалась ему угодить! Еще подумала о матери, с негодованием отвергавшей карьеру домохозяйки и желавшей нажиться на успехах дочери. Ведь и ее Мелоди старалась радовать. Она вспомнила всех своих учителей, которых стремилась не подвести, всех преподавателей, научного руководителя…

И вот теперь — Корвуса.

И куда же ее привела эта покладистость и услужливость? Мелоди обвела взглядом лабораторию — подвальное помещение без окон.

Она впервые задумалась над тем, как же именно Корвус планировал распорядиться их открытием. Да, оно и в самом деле их — у него одного ничего бы не вышло. Корвус толком не умеет обращаться с оборудованием, практически не разбирается в компьютере, и он всего-то навсего несчастный минералог. Мелоди провела исследование, выведав у окаменелости нужные секреты. Мелоди установила связи, экстраполированные на основании полученных данных, развила теории…

Постепенно ей становилось ясно, почему Корвус хотел сохранить все результаты под большим секретом. Подобное открытие наверняка вызовет интриги, волну соперничества, начнется лихорадочная охота за остальными частями окаменелости. Тогда Корвус может легко упустить открытие, а значит, лишиться влияния. Доктор знает, насколько оно ценно — влияние. Влияние в научном мире на вес золота. А если задуматься — довольно непростое понятие.

Разум Мелоди словно прояснился впервые за многие месяцы, а может, и годы. Вероятно, это произошло от усталости — она ведь устала угождать, устала работать на других, устала от лаборатории, похожей на склеп. Взгляд Мелоди упал на сапфировый браслет. Она сняла его, покачала перед глазами: камешки чарующе засверкали. Корвус заключил одну из выгоднейших за всю свою карьеру сделок — подарил ей украшеньице, думая купить ее молчание и робкую, чисто женскую покладистость. Мелоди с отвращением засунула браслет в карман.