Сергей, как и Галит, стал тренером, но работает с юными фигуристами. Оба постоянно живут в районе Нью-Йорка. Галит тренирует фигуристов, представляющих Израиль на чемпионатах Европы и мира. Её можно встретить на многих турнирах. А ещё Галит — мать троих детей. В разговоре я поинтересовалась, почему они не фигуристы. Ответ услышала неожиданный: «Ой, это так трудно, и так много надо работать. Пусть они играют в теннис…»
Не знаю, как сложится жизнь в спорте у детей Галит, но у неё всё удалось как нельзя лучше.
Рассказом о двухкратных олимпийских чемпионах читателей не утомлю. Об Оксане уже говорила. Она пришла в группу попробовать встать в пару с Платовым. На тот момент оба оказались без партнёров. Я с удовольствием взяла под опеку Оксану в надежде, что лучшей партнёрши для Жени не найти. Жизнь показала, что я не ошиблась. В олимпийском сезоне Грищук с Платовым стали третьими на чемпионате мира, да и на Олимпиаде выглядели вполне прилично для дебюта. Планы у меня с ними были амбициозные, так что предстояло много работать. Но, ещё раз напомню, Оксана закрутила роман с Жулиным. У меня состоялось объяснение с Оксаной, потом с Сашей, потом вместе с Майей, Сашей, Женей и Оксаной. Ребята не понимали, что могут развалиться обе пары… Я приняла решение и отказалась от Оксаны.
С годами Оксана, видимо, поняла всю значимость наших отношений и позвонила мне. Всё переговорили, всем косточки перемыли, и всё между нами восстановилось, насколько это возможно.
Оксана обосновалась в Калифорнии и, судя по всему, с увлечением занялась воспитанием дочери с интересным именем Скайлер. Продолжая давать уроки и консультации на льду, Оксана ради Скайлер вышла на корт и стала для неё играющим тренером. Мне это понятно. Помню, как мама Оксаны вместе сестрой прилагали невероятные усилия, помогая юной фигуристке выйти в люди.
С Женей Платовым у меня другая история. Когда маленький одесский школьник Женя появился на льду в моей группе, я сразу для себя назвала его «оленёнок». Худющий, длиннющий, рядом с малюсенькой партнёршей он выглядел растерянным. Сопровождали их родители. Решили все вопросы быстро. Каток, школа, спортивный интернат и регулярные приезды кого-то из родителей для поддержки.
Три раза участвовал Женя с Леной Крыкановой, как я уже писала, в юниорском чемпионате мира и три раза награждался золотой медалью. Потом был с новой партнёршей взрослый чемпионат мира в Париже. Они так понравились, что ещё пару лет на катках во Франции можно было увидеть гигантскую, в три этажа, рекламу с их фотографией.
Тут самое место сказать пару слов и о личных качествах Платова. Как только Женя стал взрослым, ему выделили комнату во дворце «Сокольники». На тренировку пять минут хода. Это не час с лишним из интерната в Кунцево. И зажил Женя в свободном режиме. То к какой-то даме стал ходить «на обеды», то в какие-то истории попадать. А тут вдруг решил жениться. Дополнительные нагрузки привели к жалобам на боль в колене. Проблема с коленом оказалась серьёзной и потребовалась операция. В Москве помочь могли, но гарантий никто из хирургов не давал. Не было тех условий, которые сейчас появились в клиниках России. Сломя голову я бросилась к руководству Спорткомитета СССР. Доказывала, что только за границей могут успешно сделать операцию на «рабочем инструменте» фигуриста — коленном суставе. Убедила. Отправляясь в Австрию, получила деньги и на дорогу, и на операцию. А согласие на приезд в клинику известного «коленного» хирурга подтвердил тренер советской горнолыжной сборной Леонид Тягачев. В Рамзау на лыжном курорте спортсмены-любители перевыполняли план по переломам и травмам. Наш хирург оперировал ежедневно. Я не сомневалась в выборе специалиста, который в своей области творил чудеса.
Через месяц после операции Женя продолжил тренировки и воспринял произошедшее, как будто так и нужно было. Совершенно забыв, сколько людей отдали силы, спасая его будущее.
Завершилась долгая спортивная карьера, и Женя начал тренерский путь. Решил помогать готовым парам — так, пожалуй, легче. Приглашай, опекай, мелькай на телеэкранах. Не думаю, что Женя не понимал, что делает, когда начал гоняться за моими турецкими парами. Делал это демонстративно, на глазах у меня. Не получилось. Его не пугало и падение тренерского авторитета после неудачного сотрудничества с израильской парой. Галит и Сергей так и не продвинулись дальше нашего бронзового успеха на чемпионате мира.
Не знаю почему, но тренер из выдающегося чемпиона не получился. Думаю, он, как и многие чемпионы, не стремился к этому. Говорят, Женя играет в гольф где-то во Флориде и наконец женился.
Так бывает с партнёрами. Марина — крепкая, приземистая, напористая, без особых балетных данных, без гибкости и утончённости, но с очень трудным характером. Гвендаль — стройный, подтянутый, хорошо воспитанный, немногословный и очень выдержанный. Но даже его Марина могла вывести из терпения…
Мы встретились с Дидье Гайаге (тогда президент Федерации фигурного катания Франции) во время пересадки в парижском аэропорту. Время позволяло выпить кофе и поговорить с хорошо знакомым человеком. Дидье начал разговор, размеренно подбирая английские слова: «Наталья, твоя подруга Мюриэль не может справиться — устала от напряжения. Ты же представляешь, какой характер у Марины. По-русски — не сахар. Франции очень нужна медаль, лучше золотая. Ты справишься, я в тебе уверен, а время у нас есть. До Олимпиады 10 месяцев». И тут же, обращаясь к Семёну, спросил: «Ты поможешь, могу рассчитывать?» Услышав положительный ответ, добавил: «Считай, что на Олимпиаде ты в нашей команде».
Пока их разговор продолжался на французском, я пила кофе и вспоминала маленькую Марину, девочку, которая поражала своим упорством. После побед в юниорских турнирах Марина осталась без партнёра. Искала в России, а не найдя, не побоялась отправиться во Францию. Поддержала её мама — Ира Черняева, сама в прошлом хорошая фигуристка. Была такая красивая спортивная пара в сборной: Ирина Черняева — Василий Благов. Внешне на изящную и утончённую маму Марина не похожа. По характеру скорей весь напор у неё от отца — известного хоккеиста Вячеслава Анисина.
После встречи с Дидье я подписала предложенный им контракт. Совместная работа началась в Лионе в школе Мюриэль Бушер-Зазуи и на катках в штате Коннектикут, где я занималась со своей группой.
Выбор музыки для произвольной программы и то, что было уже поставлено хореографом, лично мне не понравились. Менять было поздно, да и идея удерживала — песня «I have a dream» должна была, по задумке, покорить американского зрителя в Солт-Лейк-Сити. Других аспектов в работе было предостаточно, так что программу приняла без изменений. Оставалось накатывать и шлифовать элементы. Гвендалю добиваться стабильности, а Марине стать более эмоциональной. И конечно, все срывы и дискуссии-разборки на льду должны были прекратиться.
Конфликтность присутствовала. Как-то после тренировки я завела с Гвендалем разговор: «Скажи мне, пожалуйста, почему, если Марина просит тебя помочь выбрать ей новый компьютер, ты отказываешься? Она твоя партнёрша, девушка, с которой вы идёте к одной цели». Гвенд аль грустно улыбнулся: «Если это нужно было бы для вас или ребят из группы, которых я знаю много лет, я с удовольствием откликнулся бы на любую просьбу. Для Марины не могу. Что ни делай, как ни старайся, как всегда, буду виноват. Такой у неё характер».
В разгар подготовки, когда из ребят накал страстей выплеснул на лёд откровенную ругань, мне пришлось сказать «стоп» и прервать тренировку: «Так, ничего успокоительного говорить не буду. Просто за ваш счёт купим билеты на “Конкорд”, и вы на самом быстром самолёте всего-то за 10 тысяч долларов слетаете на день в Париж проветрить мозги и поговорить с федерацией».
Это ли или время до соревнований, которые быстро приближались, сработало, но разборки прекратились. Тем более перед Олимпиадой нужно было выиграть чемпионат Европы.
Сильной фишкой Марины и Гвендаля стал оригинальный танец «Фламенко». Спасибо великолепному испанскому танцовщику и хореографу Антонио Нахарро. Не могу забыть те часы, проведённые в зале и на льду с Антонио. В его родном Мадриде день за днём вытачивался каждый жест, каждый поворот головы. Обыгрывался всплеск рук и горящие глаза партнёров, без которых нет испанских танцев. Я внимательно следила за каждым движением Марины и Гвендаля на паркете. Предстояло всё это воспроизвести на льду. Как вы понимаете, лёд — не паркет, здесь другие шаги и повороты, другая скорость. Итог нашей совместной работы над «Фламенко» — шквал аплодисментов и высокие оценки судей на чемпионате Европы, а затем и на Олимпиаде.
ebooksa