Казалось, пили только они вдвоём. Я лишь пыталась сдерживать слёзы, что подступали к горлу большим комком. Я посмотрела на Эрику, которая примерно так же хлопала ресницами, не давая слезам дать о себе знать.
Я всё время думала о Кевине. Я даже не следила за временем, и не знала, сколько минут проходит, пока я вспоминаю его лицо, фигуру, шутки. Мне хотелось плакать от того, что Кевина больше нет. Никогда. Совсем никогда я больше не встречу его. Так странно, но я за последние две с половиной недели, что его нет, так и не привыкла к тому, что его уже можно не ждать. Теперь я даже думать боялась о том, что будет потом. У меня больше никогда не будет друга, который всегда придёт ко мне на помощь, утешит, когда грустно, рассмешит, когда скучно. Я даже больше никогда его не увижу. Моего лучшего друга с детства больше нет. Я никогда его не встречу.
Больше всех выпила Грейс. Она совсем не была пьяной, как и никто из нас. Мы просто сидели молча вчетвером за одним столом. Так долго тянулись минуты. Я думала, почему никто ничего не говорит, даже не пытается начать разговор, потом поняла, что у меня просто-напросто нет сил. В прямом смысле слова я не могла заставить себя пошевелить даже просто ладонью руки. Взглянув на Грейс, я увидела, что она спит, Эрика обездвижено пялится в одну точку, Рэй пытается бороться с непонятным ему чувством.
— Вы тоже? — удивительно произнесла я, только потом осознав, что сказала это шёпотом.
Рэй медленно повернулся ко мне.
— Да, — кивнул он. — Я тоже это чувствую.
Эрика уже закрыла глаза, Рэй пытался сохранять здравый ум. Мои глаза медленно опускались. Я уносилась в мир спокойствия и тишины.
Первое, что я почувствовала, когда очнулась было лёгкое головокружение. Только потом у меня начал проясняться ум, и я начала улавливать звуки тяжёлых вздохов и тихого рыдания. Чуть позже я осознала, что мои руки связаны и прикованы к батарее. Как только здравый смысл вернулся ко мне, хоть и не в полном своём здравии, я открыла глаза и, до сих пор теряясь в догадках, осмотрелась вокруг.
— Белл! — Эрика устремила на меня свой взгляд. — Белл, о да, ты жива, с тобой всё хорошо!
По её лицу растеклась тушь, лицо приняло красный оттенок и какие-то раздражительные признаки.
— Где мы? — удивилась я.
— Это прачечная, — пояснила подруга. — Здесь мы стираем вещи.
Нас четверых приковали к разным углам комнаты я была возле окна, Эрика ближе к Рэю, который находился возле стены, привязанный к батарее, Грейс была рядом со мной, совсем близко к окну, но достаточно далеко, чтобы я могла дотронуться до неё.
— Что происходит? — спросила я у Эрики.
— Я не знаю, — замотала она головой. — Я ничего не понимаю. О Боже, мне так страшно, так страшно, Белл, сделай что-нибудь, Белл! У нас забрали мобильники! Рэй не приходит в себя! Рядом с ним прикован какой-то топор возле стены, о боже, ты видишь, Белл?
— Чёрт, — простонала я уставшим голосом. — Твою мать, твою мать.
Я чувствовала, как колотится сердце. Даже не смейте представлять себя на моём месте. Вы в полном неведенье. Вас пугает абсолютно каждый звук в комнате. Вы абсолютно без единой надежды. И это нельзя выключить. Это происходит здесь и сейчас, и от этого медленно начинаешь сходить с ума.
— Почему они не просыпаются? — закричала я, указывая на Рэя и Грейс. — Что происходит?
Силы ко мне понемногу вернулись. И теперь мне было этого достаточно, чтобы визжать на весь дом.
— Тихо, — шикнула на меня Эр, как только я прекратила свой короткий, но громкий визг. — Вдруг в доме кто-то есть.