— Десять минут, — ответила Эрика.
— Но ведь никто не спасает нас, а сейчас мы можем реально воспользоваться шансом.
Я мало о чём думала, мало что замечала, но точно была уверена, что это всё не просто так. Мы рисковали находиться в опасности, но мы могли рискнуть и может даже выбраться отсюда.
Рэй взял в левую не прикованную руку топор. Высоко поднял его над собой. Мгновение, и громкий звук наполнил всю прачечную.
Вдруг что-то случилось. Будто в обычной тишине что-то изменилось. Она стала ещё тише.
— Вам не кажется, что чего-то не хватает? — почти шёпотом спросила я.
— Твою мать! — охрипшим от страха голоса провизжала Эрика. — Ты слышишь, Белл, там, в зале. Там кто-то выключил телевизор.
Странно, что мы не замечали, что привычную тишину скрашивают чьи-то голоса, доносящиеся из другой комнаты.
Совсем рядом послышались лёгкое поскрипывание по полу.
— Убирай, убирай, убирай, — быстро зашептала мне Эрика.
Я быстро приняла первоначальный вид, спрятала фонарь под себя.
Двери отворились. Страх замер. Напряжение наросло. Визги и крики Эрики были слышны так далеко, что это был, вероятно, самый лучший сигнал sos, который мы могли послать.
Рэй, не выпуская топор из рук, пытался ударить им по маньяку, но даже близко не попадал.
Я видела его так близко и так чётко. Всё казалось таким страшным и ужасным. Я даже не имела понятия, что кричу вместе с Эрикой.
Маньяк, весь в чёрной одежде, в шлеме для мотоциклистов, медленно пошёл ко мне. Он был так крепок, силён и высок, что казался непобедимым. Из кармана он достал серый кусок какой-то тряпки, не очень приятной на вид. Этим отрывком он заткнул мне рот. Смысла в этом не было совсем, я до сих пор продолжала кричать.
После этого он будто позабыл, что я есть в этой комнате и отошёл в сторону Эрики. Признаюсь, я испытала огромное облегчение, что он уходит от меня. Первые минуты я почти не думала о том, что в опасности теперь моя подруга. До конца жизни мне будет стыдно вспоминать об этом дне. Дне, который показал мою трусливую натуру, такую подлую и жалкую по своей сущности. Я буду ещё долго вспоминать и буду злиться на себя ещё долго. Я буду презирать себя за это. Это воспоминание долго будет идти со мной рука об руку, напоминая каждый раз, что я не представляю из себя ровным счётом ничего.
Между тем, маньяк подошёл к Эрике предельно близко. Поставил на стиральную машину что-то на подобии телефона и, схватив её за волосы, достал откуда-то нож.
— Только попробуй тронуть её! — закричал Рэй. — Отойди. Я сам проломлю эти цепи. Я тебе запихаю этот нож в твою жалкую задницу!
Маньяк будто не слышал Рэя. К рыдающей Эрике он поднёс нож предельно близко. Я не смотрела на неё. Не смотрела на Рэя. Осознание вернулось ко мне. Я начала испытывать огромный страх, но продолжала оставаться молчаливой, боясь снова призвать к себе убийцу.
Я рыдала с зажмуренными глазами. Никогда не думала, что такое возможно. Рыдала, но видела всё равно, какой испуг застыл в глазах моей подруги, как пульсируют вены по свирепому лицу Рэя. Я видела до глубочайших мелочей всё и в то же время не видела ничего.