Напряжение

Мне показалось или она погладила его по плечу?

— Тебе теперь где «не спать»? — прижал он ее к себе — ненадолго, руку тут же скинули и отшатнулись в сторону.

— Коль, не при ребенке же! Найдем. В спортзале, на матах мягеньких. Придешь? — вильнула она своими телесами, умудрившись потереться о страшилу бедром.

— Дай хоть познакомлюсь с постояльцем, — хекнул тот довольно, выпроваживая няню из комнаты.

— Жду! — мурлыкнуло из коридора.

А я и не знал, что у нее может быть такой голос — отличный от скрежета несмазанных дверных петель или вопля кота, которому наступили на хвост. Мы, помню, как-то специально ловили и проверяли…

— Дрался, говорят? — выдернул из размышлений сторож, уже разместившийся на кровати напротив, поближе к столу. Трость небрежно лежала по правую его руку — мне никак не добраться.

Я замотал головой.

— Били меня, — буркнул, глядя исподлобья.

— Много их было? — Мужик аккуратно перелил чай из емкости в миниатюрную чашечку, словно по волшебству выуженную из-под столешницы.

— Не знаю, не видел.

Тот поставил рядом вторую и вопросительно посмотрел на меня.

— Они голову пледом накрыли и толпой навалились, — выдал я, алчно поглядывая на расписанную синим орнаментом эмалевую чашку.

— О как, интересно. А дальше? — Тот вместо чая закинул в чашечку три кубика сахара, сильно подняв ставки. — Что-то ты целый слишком.

— Не знаю я, — шмыгнул, не желая обманывать. Да я и сам толком не понимал, что случилось. — Их ударило чем-то.

— Да ну? — Сторож выцепил один кубик из моей кружки и кинул в свою.

— Честно! — воскликнул я, не желая терять сладость. — Оно само вышло, мне дышать не давали.

— То есть? — Острый взгляд серых, выцветших глаз вцепился в меня, не давая дышать.

— Сверкнуло и дым пошел, а потом — как после грозы. А ребят отбросило. И черные следы на полу. И плед дымится, — тяжело сглотнул я, сжавшись еще сильнее.

— Плед — тот самый? — указал он пальцем на серо-черный лоскуток, выбивавшейся из моего пододеяльника.