Непреодолимо

— Ну… посмотрим. Я выключил лампу, наклонился и поцеловал ее в щеку. Спокойной ночи, Мэвис. Она хихикнула. — Спокойной ночи, папочка.

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Дверь спальни Милли была закрыта, и я осторожно постучал.

— Входи, — сказала она.

Открыв дверь, я увидел, что она читает в постели при свете лампы на тумбочке. Я вошел и сел у ее ног. — Привет.

— Привет. Она не отрывала глаз от книги.

— Все в порядке?

— Думаю, да.

— Ты думаешь? Я взял у нее из рук книгу в мягкой обложке и закрыл ее. — Это звучит не очень убедительно.

— Папа, ты потерял место на котором я остановилась, — сказала она раздраженно.

— Я найду его снова. Скажи мне, что случилось.

— Ничего. Она играла с несколькими свободными нитками на своем одеяле.

— Я тебе не верю.

Она пожала плечами. — У меня болит живот.

Обеспокоенный, я положил ее книгу на тумбочку.

— Твой живот не беспокоил тебя уже несколько месяцев. Что-то случилось?

— Нет.

Я не поверил ей. Очевидно, что проблема была, но она не собиралась говорить мне, в чем она заключается. На мгновение я запаниковал, что это что-то связанное с половым созреванием, у меня закружилась голова, и я вспотел. Что, черт возьми, я собирался делать, когда начнутся все эти изменения? Боже, почему они не могут оставаться вечно маленьким? — Милли, ты… Мой голос надломился, и я прочистила горло. — Хочешь грелку? Адвил?

— Нет. Я в порядке, папа. Она повернулась на бок спиной ко мне.