Непреодолимо

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи. Я наклонился, поцеловал ее голову и выключил лампу. Ее волосы тоже пахли сладко, но не детским шампунем. Больше фруктами. Как женские шампуни. Потом я еще минуту стоял и смотрел на нее, удивляясь, как пролетели года. Казалось, что только вчера…

— Папа?

— Да?

— Что ты делаешь?

— Смотрю на тебя. Думаю о том, что ты слишком быстро растешь.

— Перестань. Это странно.

Я засмеялся. — Извини. Я уже ухожу. Ты уверена, что не хочешь грелку?

— Уверена. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи. Я дошел до ее двери и обернулся. — Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Спустившись вниз, я почувствовал себя немного лучше, но не намного. Боли в животе Милли, как и кошмары Фелисити и боязнь монстров Уинифред, начались после отъезда их матери и обычно вспыхивали всякий раз, когда Карла говорила, что приедет в гости, хотя она редко это делала.

На кухне я подошел к телефону Милли, который был подключен к зарядке, взяла его и ввела пароль. У нас с ней было соглашение — я разрешал ей иметь телефон, а она разрешала мне иметь к нему доступ в любое время, чтобы убедиться, что она не сидит в социальных сетях и не переписывается с серийными убийцами. Время от времени я просматривал ее сообщения, но в основном это были длинные переписки, полные эмодзи, между ней и несколькими друзьями, и иногда сообщения от ее матери.

Когда я увидел, что Карла выходила на связь сегодня, боль в животе Милли обрела смысл.

Привет, дорогая, я просто хотела сказать тебе, как я рада тому что увижу тебя! Не забудь, ничего не рассказывай своим сестрам, чтобы это было сюрпризом! Я говорю тебе об этом только потому, что ты прислала мне сообщение, в котором написала, как сильно ты по мне скучаешь. Это было так мило с твоей стороны написать мне, но, услышав, что ты грустишь из-за меня, мне тоже стало грустно. После этого у меня несколько дней была мигрень. Я бы очень хотела быть там на показе мод матери и дочери, о котором ты говорила, но эта дата мне не подходит. Но зато я увижусь с тобой в пятницу, и мы так хорошо проведем время!

Я положил телефон, моя кровь кипела. Я специально попросил Карлу не рассказывать детям о ее визите, а она тут же за моей спиной начала переписываться с Милли. И как она смеет заставлять Милли чувствовать себя виноватой за то, что та сказала ей, матери, что скучает по ней! Задыхаясь, я метался по кухне. Мне хотелось ударить что-нибудь. Швырнуть что-нибудь. Разрушить что-нибудь. Открыв заднюю дверь, я я несколько раз вздохнул ледяного воздуха, чтобы успокоиться, но это почти не возымело эффекта. Затем я вошел в дом и выпил немного виски.

Через десять секунд я уже поднимался по лестнице по трое за раз, затем открыл дверь Милли.

— Милли? Ты еще не спишь, дорогая?

— Нет.

— Могу я с тобой поговорить? спросил я, борясь за самообладание.