Смерть в темпе «аллегро»

– Нет, – ответил Тускатти. – Назвать это приемом нельзя. Это был поток ругани и оскорблений в наш адрес – и только.

– В ваш адрес и адрес князя Гагаринского? Старый князь вас в чем-то обвинял? – спросил Уваров, еще не знавший, что рассказал второй визитер.

– Обвинял? – удивился Тускатти. – То, что там произошло, нельзя называть обвинением – как нельзя назвать хулиганом и баловником Джека Потрошителя. Обвинения предъявляются официальным лицом, которое уполномочено государством. Обвиняемый получает право на адвоката, может высказаться в свою защиту в суде. А тогда едва не произошло убийство! Я пришел в дом к Васильевскому…

– Вы это сделали по собственному желанию?

– По собственному желанию я бы ему даже в морду не дал. Мне прислали письмо…

– Оно сохранилось? – перебил его Уваров.

– За каким дьяволом мне его хранить? Нет, конечно – давно сгорело в печке.

– Помните содержание?

– Разумеется: меня приглашали посетить в этот прекрасный вечер дом князя…

– И вы пошли?

– Можно подумать, что у меня был выбор. То есть он, конечно, был – но… Видите ли, в этом приглашении очень явно прослеживалась одна мысль. Прямо ее нигде не написали, но она подразумевалась: если я не приду, князь сочтет меня виновным и найдет способ раскроить мне череп.

– Даже так?

– Именно. А то, что я слышал о его сиятельстве, не оставляло сомнений: он не побрезгует. Поэтому, собственно, я и поехал: тут был шанс остаться в живых, а не быть зарезанным в подворотне. И, как видите, я жив.

– В отличие от Павла Андреевича, – не к месту добавил Уваров и тут же вернулся к теме. – Итак, вы приехали около восьми?

– Несколько раньше, я бы сказал – без двадцати примерно. Я позвонил в дверь, мне открыл камердинер и пригласил пройти в комнату. Я прошел, налил себе коньяку – кажется, это был Готье – и только его попробовал, как раздался звонок: в точности такой же, какой был, когда звонил я. Прошла где-то минута, даже меньше – и в комнату вошел князь Гагаринский. Не скажу, что мы хорошо знакомы, просто виделись несколько раз – но я все понял. Владелец дома вызвал нас, чтобы учинить допрос: он подозревает, что мы причастны к смерти Дмитрия Павловича.

– Затем вы встретились с хозяином дома?

– Да, немного погодя снова явился камердинер и пригласил нас в кабинет. Васильевский начал спрашивать, Гагаринский в ответ только что хамить не начал. Глядя на это все, я очень надеялся, что старый князь сможет сдержать себя и все-таки не даст графином по голове моему спутнику; не скажу, что мы большие приятели, но я подумал: если он убьет Гагаринского, я как свидетель отправлюсь следом. Пришлось его спасать, переводить разговор в более-менее спокойное русло.

– О чем он спрашивал?

– О том, где мы находились в момент убийства, – начал перечислять барон. – Понятия не имею, где я находился – я даже не знаю, когда оно произошло. И, говоря откровенно, меня это мало заботит. Еще спрашивал о том, какие у нас были мотивы. О том, не приковать ли нас цепями к стенке в подвале.

– А у вас были мотивы совершить это преступление?