Уроборос

Во-первых, мы возвели настоящую крепость: в центр луга вбили кол, на который намотали длинный канат двадцать-тридцать метров длинной, его обратную сторону держал человек, и как циркулем разметил почти идеальную окружность. По отмеченной полосе начали копать ров, а из вырытой земли насыпали вал. Одна из сторон глубокой траншеи укреплялась стеной частокола. Ширина этой насыпи была с рост человека, и уже на верхней части вала нарастили второй этаж обороны, а на месте, где потом встали ворота, в земле были прорыты сквозные туннели. Ворота располагались по четырем сторонам света: южные выходили на реку Альна, западные и северные смотрели на море, а восточные на домики селян.

Во-вторых, внутри крепости построили два длинных дома, шесть домиков поменьше и две бани. Все строения поставили строго по четырем секторам. Подобный перфекционизм свободно ладил с абсолютным пофигизмом. Вот, к примеру, эти длинные дома. В них хорошо принимать гостей, но уж точно не жить. На полу земля, на крыше козы, очаг топит по-черному, духота, а когда братва припрется, так еще и вонища. Нет, скандинавы очень чистоплотные, в отличие от тех же англов, банька каждую субботу, а то и чаще, прически и бороды по последней моде. У большинства мужского население волосы были обычно по плечи, Харальд же вообще имел огромную гриву до поясницы. А вот трэлей стригли коротко, как я понял, чтобы вши не завелись. Хотя вши у местного общества были в почете, считалось что наличие этих насекомых приносило удачу… Так, о чем это я? О пофигизме! Раб Уилл, которого мне подарили на первые молочные зубы, предложил построить нам нормальные дома, которые он с артелью делал в Англии, с хорошей печью и банальным наличием полов, на что отец ответил: «Мы должны чтить традиции предков так же, как отцов наших!» И строго зыркнул на меня. Нет, так нет. Мне-то собственно грех жаловаться, я сын ярла и уровень моей жизни на голову выше, чем у других людей.

И третье, что сделали до зимы, это набрали людей, в качестве слуг и создали ополчение. Ополченцами этих парней можно было назвать с натяжкой. Когда отец сказал прислать ему лучших молодых воинов из деревни, то на зов пришли какие-то затюканные охотнички. У большинства плохенькие луки, пара топоров и один еле-как заточенный тесак на двадцать пять человек. И пришли ведь во всем самом лучшем.

Отец посмотрел на них, сплюнул и сказал: «Вы худшие воины, которых я видел! Но даже тупой нож в умелых руках станет грозным оружием. С этого момента вы будете учиться убивать и не быть убитыми. А то, чему вы научились, покажет наш весенний поход с конунгом Харальдом! Пять лучших из вас получат мечи[24] и сразу же станут дрэнгами с правом на долю от добычи, а пять худших отправятся домой, в свои старые халупы к матерям!» Теперь отец знал, что «призывники» будут выкладываться на полную, метод кнута и пряника в чистом виде.

Зима пришла, когда в корабельные сараи загнали просмоленные драккары, а на петли крепости поставили последние ворота, в которые тут же постучали…

Глава 11

… А точнее попытались выбить нахрапом. Но ни тяжелые дубовые створки, ни кованые петли не поддались.

Мы увидели их задолго: два драккара и один кнорр[25], и поэтому успели подготовиться. Эти налетчики были не робкого десятка, ведь решились на штурм нашей маленькой, но все же крепости. На стену меня, ясное дело, не пустили, но отец сказал, что их там полторы сотни, точнее сто сорок семь головорезов в полном боевом вооружении. Странно, что они даже не пробовали заговорить, мол сдайте крепость, а мы вас не тронем. Понятно, в это никто бы не поверил, но все же… сразу шашки наголо и в сечу? Самоубийцы.

Как только они вышли на дистанцию прицельного выстрела, так их сразу закидали стрелами со стен. Надо отдать парням должное, они подняли щиты, и даже если у них были потери, то мы этого не узнали. Напали они организованно, разделившись на три группы. Первая и самая сильная ломанулась к ближайшим воротам, вторая пошла в обход, а третья начала заготавливать орудия осады. Когда стало понятно, что с ходу глухие стены не взять, враги временно отступили, оставив на зубцах частокола и внутри крепости с полсотни копий и стрел. Повезло, что никого не ранили, кроме одной женщины, которая набирала в колодце воду; бросок копья был так силен, что оно пролетело почти до центра нашего «замка» и воткнулось в ведро, свернув кисть служанке. А вот налетчикам удача не так улыбалась, потому что копья хирдманов отца нашли свои цели.

Потом к укреплению двинулась группа из четырех человек. Судя по тому, что щиты были выкрашены в белый цвет — парламентеры.

— Я Хринг Эйриксон, сын конунга Эйрика, и вы находитесь на моей земле! — прокричал здоровенный свей.

— Меня зовут Синдри-ярл, и я хочу поблагодарить тебя, Хринг! — ответил ему отец.

— Это за что же? — удивился конунгов сынок.

— Мне как раз нужны новые корабли и оружие твоих воев! Так что можете оставить здесь всё и утопиться! — усмехнулся ярл.

— Я хотел предложить тебе сдаться и выйти из норки, сохранив жизнь своих близких. Но передумал, теперь ты будешь смотреть, как я беру силой твоих женщин, сделаю рабами детей, а тебя самого… убью меееедленно! — оскалился Хринг.

— Как ты глупо воспользовался предсмертной речью. Ты потерял свою удачу, когда напал на нас! — отцу надоело играть в словесные баталии, и Хринг с телохранителями ушли вглубь свейского войска. На этом переговоры подошли к концу.

Внутри крепости шла активная подготовка к обороне.

— Смола готова? — спросил отец у Орма.

— Да, два котла уже кипят! — ухмыльнулся тот.

— Хорошо, они снова на штурм пойдут, видишь, таран тащат? — он указал на бревно, которое несли шесть человек, прикрытые щитами.