Уроборос

Сейчас же хирд Рауда с лихвой восполнил потери и преумножил свою численность. Теперь Луна владел двумя кораблями и командой из шести десятков опытных воев.

Все ветераны битвы при Гьёле были поставлены ярлом при нём хольдами или форингами[65], и имели крайне высокий статус в его команде.

Луна частенько пренебрегал договорённостями конунгов с королём и аккуратно пощипывал местный люд в поисках ноживы. Сигфрид и Гудфрид на эти выходки закрывали глаза, да и сложно было винить во всём именно Рауда, когда и сам этим грешишь. Тем более по руслу Рейна сейчас курсировало столько северных судов, что уличить в злодеяниях конкретно рыжего ярла не представлялось возможным.

«Наказание» Сигфрида было исполнено, поэтому Красная Луна и его хирд жили в небольшом римском каструме Новес, чьи стены возвышались в дне пешего пути от Кёльна. Почва Новеса не отличалась особой плодовитостью, но всё же дарила обильный урожай его жителям. Здешние франки сначала остро восприняли сожительство с кровожадными викингами. Но когда они поняли, что никто их без причины сжигать на костре и есть не будет, если исправно платить, то немного оттаяли. Как и аристократы, многие крестьяне придерживались мудрости, что лучше откупаться от своих головорезов, чем страдать от нападок полчищ других.

С момента переезда в Новес прошло ещё полгода.

Нынешняя зима стала на удивление морозной для умеренного климата Франкии. Снег валил бесконечной пеленой, застилая поля и леса белым пуховым покрывалом. Дошло до того, что к Рейну начал подступать лёд.

Безрезультатно, конечно, но в такую погоду хотелось лишь греться у жаркого очага в просторном зале претории[66] и вспоминать события минувших лет. Но не всем.

Хирдманы вели неторопливые беседы, вкушая молодые вина. В такой сонной истоме казалось, что даже воздух стал тягучим как мёд. В центре залы на широкой лавке сидела внушительная фигура и барабанила пальцами по столу. Соседи барабанщика слегка сторонились своего товарища и располагались поодаль.

— Ярл! Вот скажи мне, где мы?! — фигура заёрзала за столом и зыркнула на Рауда.

Луна тяжело вздохнул, устало вперившись в нарушителя спокойствия. Это был уже не первый раз, но ярл терпеливо ответил:

— Мы на своей земле, в Новесе.

— Ошибаешься ярл, мы в Хельхейме! — злостно выкрикнул буян.

Ответом послужила тишина. Рауд прильнул к кубку и с видом именитого сомелье продолжил цедить терпкий напиток.

— И что, даже не спросишь почему? — в голосе дебошира заискрились нотки недоумения.

— Нет.

— В любом случае я тебе отвечу, да и остальным интересно, да, парни? — он развёл руками в надежде хоть какой-то поддержки, но его товарищи только отвернулись. — Так вот, кх-м, мы в Хельхейме, потому что здесь холодно, и вокруг только безжизненные лица! Все кругом будто спят и бодрствуют одновременно! Пора проснуться!

— Да что ты, йотун тебя задери, такое несёшь, Фреки! — самообладание Рауда дало трещину.

— Говорю, пора нам в поход! Чего жопы отсиживать, чай не тюлени на лежбище!

— Брат, закрой свой рот уже! — перебил шумного младшего, старший близнец.

— Подожди, Гери, пусть продолжит, не даром он долю хольда получает. У тебя же есть какой-то план, и ты не просто так решил сотрясать воздух? — Луна подпёр огненно-рыжую бороду, испещрённым шрамами кулаком.