— Я не стал бы спрашивать ни с того ни с сего.
— О Елене Бауман многие спрашивают, — сказала женщина. — Ею интересуются весьма заметные люди. Хотите вы, наконец, знать правду? Елена Бауман умерла. Она умерла две недели назад, и ее похоронили. Вот вам правда. А сначала я думала, что вы принесли известие с воли.
— Она умерла?
— Умерла. А теперь оставьте меня в покое.
— Она не умерла, — сказал я. — В бараках говорят другое.
— В бараках болтают много чепухи.
Я посмотрел на рыжую.
— Вы не передадите ей записку? Я уйду, но я хотел бы оставить письмо.
— Зачем?
— Как зачем? Письмо ничего не значит. Оно не убивает никого и не выдает.
— Вы в этом уверены? — насмешливо сказала женщина. — Давно ли вы живете на свете?
— Не знаю. Мне удавалось жить только частями, с большими перерывами. Я мог бы купить у вас карандаш и кусок бумаги?
— Там есть и то, и другое, — она показала на маленький столик. — Чего ради вы хотите писать мертвой?
— Сейчас это делают довольно многие.
Я написал на куске бумаги: «Элен, я здесь, на свободе. Приходи сегодня вечером к ограде. Буду ждать».
Я не стал заклеивать письмо.
— Вы отдадите ей?
— Сегодня что-то много шатается сумасшедших, — ответила она.
— Да или нет?
Она прочла письмо, которое я сунул ей.