Я посмотрел на них. Одна показалась довольно элегантной. Обе были в вечерних платьях. Лиц я не мог рассмотреть.
— Нет, — сказал я еще раз.
— Это вполне приличные дамы, — сказал кельнер. — Та, что справа, немка.
— Она вас прислала к нам?
— Нет, что вы, — возразил кельнер с заискивающей улыбкой. — Это моя собственная идея.
— Хорошо. Предадим ее забвению. Принесите нам лучше чего-нибудь поесть.
— Что он хотел? — спросил Шварц.
— Сосватать нам внучку Маты Хари.[7] Вы, наверно, дали ему слишком много на чай.
— Я совсем еще не платил. Вам кажется, что это шпионки?
— Наверно. Правда на службе у самой могущественной международной организации — денег.
— Немки?
— Одна из них, говорит кельнер.
— Вы думаете, она здесь для того, чтобы заманивать немцев?
— Едва ли. По части похищения людей сейчас используют русских эмигрантов.
Кельнер принес тарелку с бутербродами. Я заказал закуску, потому что почувствовал опьянение, а мне хотелось оставаться совершенно трезвым.
— Вы не будете есть? — спросил я Шварца.
Он с отсутствующим видом покачал головой.
— Я совсем не думал, что меня могут выдать сигареты, — сказал он. — И еще раз проверил все, что со мной было. Спички из Франции я выбросил вместе с остатками сигарет и купил себе немецкие. Потом я подумал, что у меня в паспорте стояла французская виза и штамп о выезде во Францию, — все это могло объяснить наличие французских сигарет, если бы меня принялись обыскивать. Злясь на свой страх, весь мокрый от пота, я вернулся к телефонной будке.
Пришлось подождать. Дама с большим фашистским значком набирала один за другим номера и выкрикивала какие-то приказания. Потом она выскочила из кабины.
Я набрал номер моего друга. Ответил женский голос.