— Охотился за ней. Но не брал я ее! — его голос сорвался на фальцет. — Не брал, говорю!
Бурсов откашлялся, в комнате нависла тяжелая пауза.
— Я давно понял, что в картине прапрадеда Вороновой содержится послание. Такие картины — большая ценность. Клара — профан в искусстве, она об этом не подозревала.
Крюков взглядом дырявил Бурсова.
— Хотите за оба экспоната ответить?!
— Не брал! — истерично выкрикнул Бурсов. Его руки охватил тремор.
Крюков достал из-под стола пакет с флаконом сальбутамола.
— Эта вещь найдена в подкопе, который вы сделали, чтобы незамеченным вынести картины.
— Это не мое, — растерянно пробормотал Бурсов. Клацнули его зубы.
— А про подкоп-то вы знаете. Вас флакон смутил, а не подкоп, — подловил его Крюков.
— Не цепляйтесь за слова! Я ничего не знал, — взвизгнул Николай.
— На флаконе ваши пальчики, — продолжал монотонно продавливать Крюков.
Бурсов закрыл лицо руками. Его накрыл приступ кашля, проступили слезы. Превозмогая одышку, он взмолился:
— Дайте сальбутамол, мне нечем дышать.
Крюков, держа пакет перед Бурсовым, начал:
— Вы сделали подкоп…
Нависла пауза. Николай, судорожно хватая воздух, сказал:
— Я сделал подкоп, нанял рабочих для того, чтобы отвлечь внимание.
— Камеры? — спросил Крюков.
— Вырубил камеры. Но когда я зашел в гостиную, "Расправы над попом" уже не было. Тогда я и решил взять утешительный приз — Рокко Форменто. И спрятал ее в туннеле.