Если родители удовлетворяли наши эмоциональные потребности, нам всегда будет казаться, что кто-нибудь даст нам желаемое и что мы можем получать любовь без боли и принуждения. В этом случае у нас умеренные потребности. Мы позволяем другому человеку удовлетворить их и отвечаем тем же. Появляется основа для сочувствия и умиротворения.
Мать играет главную роль в развитии ребенка. В первой фазе жизни она служит вместилищем: создает надежную среду для процесса познания и дарит ощущение безопасности, которое необходимо для становления личности. Но в конце концов мы отделяемся от матери, чтобы сформировать собственную идентичность. Это парадокс: безопасная среда нужна для того, чтобы ее покинуть. Из слишком уютных или крепких материнских объятий не всегда возможно выбраться. Услышав фразу «Не уходи», мы постепенно превращаем ее в «Я не могу уйти» и во взрослом возрасте не способны разорвать абьюзивные отношения.
Во второй фазе мать становится надежной базой. Теперь мы говорим: «Я могу уйти и вернуться». Научившись ползать, мы покидаем теплые объятия, чтобы исследовать неизвестное, но знаем, что мать где-то рядом — безопасная гавань, которая всегда примет обратно. Если эта фаза проходит благополучно, в разлуке мы не чувствуем себя покинутыми. Так развивается объектное постоянство, когда можно отпускать партнера и верить в то, что он тебя любит и вернется к тебе. В подростковом возрасте потребность в отделении достигает пика, но мы все еще нуждаемся в надежной опоре.
В третьей фазе жизни мать превращается в старшую подругу, которая любит ребенка как равного и всегда готова дать хороший совет. Ребенок полностью сепарировался, его идентичность сформировалась, и он живет отдельно, сохраняя с матерью прежнее взаимное уважение и получая поддержку. Цель взросления состоит не в том, чтобы воссоединиться с матерью, а в том, чтобы найти в себе и в других то, что давала она, — пять элементов любви.
В первой фазе жизни между матерью и ребенком нет границ. Они появляются во второй фазе и закрепляются к подростковому возрасту. В третьей фазе мы начинаем уважать чужие границы. Что интересно, эти фазы перекликаются с этапами взрослых отношений: романтическое сближение, дистанцирование в конфликтах и союз с обязательствами. Архетип героического пути — это продолжение метафоры человеческого развития, ведь только герою под силу пройти все три стадии: уйти от привычного комфорта, обрести собственную идентичность вдали от дома и вернуться обновленным и готовым к обязательствам. Возвращение домой — это метафора соединения внутри личности плодов психологического и духовного развития.
Интеллектуально зрелая мать не только утешит ребенка, но и научит его самостоятельно утешаться в ее отсутствие: «Я помогу тебе найти внутри себя все, чем обладаю сама». Она объяснит, как использовать внутренние ресурсы для самоуспокоения. Например, если ребенок любит рисовать, можно научить его обращаться к этому занятию. (Искусство вообще обладает успокаивающим воздействием, потому что входит в контакт с анимой — женской частью нашей психики.) Здоровое воспитание в детстве проявляется во взрослых отношениях и в зрелой духовности. В здоровых романтических отношениях от партнера получают всего 25% заботы, а остальное добирают из внутренних ресурсов. Истинный духовный учитель — тот, кто объяснит начинающим, что просветление надо искать в себе, а не ждать его от наставника. Именно поэтому родитель, партнер и учитель указывают нам на внутренних родителя, партнера и учителя.
Активные отношения, полные любви, начинаются в жизни человека с самого рождения. Любовь не позволяет матери покинуть ребенка. Благодаря этому человечество выжило. Любовь младенца и его улыбка привязывают мать к нему, что гарантирует его выживание. На уровне клеточной памяти ее присутствие ассоциируется с безопасностью, а отсутствие — с угрозой. Вот почему перспектива быть покинутым так пугает. В то же время взаимодействие с матерью сохраняется в памяти как обязательная составляющая настоящей любви. Наши представления о высших силах и самые совершенные области психики, связанные с чувствительностью и заботой, происходят от первого опыта любви, а не от биологических инстинктов.
Может ли отец стать источником безопасной среды, необходимой для развития? Маловероятно. Его роль в том, чтобы не дать ребенку слишком долго находиться в безопасной среде. Женщина дает нам эту среду, чтобы мы могли выражать свои чувства и принимать собственные решения, а мужчина показывает нам выход в большой мир. Если отец излишне требователен и не позволяет ребенку быть собой, дед может вмешаться и обеспечить осознанную мужскую опеку, свободную от ожиданий и требований.
Из утробы мы перемещаемся в материнские объятия. Алхимия, превращение чего-либо в его полную противоположность, тоже осуществляется в специальном вместилище. Необходимо некое пространство, в котором диктатура эго превратится в золото высшего «я». Только так мы сможем встретиться лицом к лицу со страхом и победить его. В качестве такого пространства может выступить кабинет психолога или группа поддержки, например «Анонимные алкоголики», если человеку необходимо избавиться от зависимости. Идентичность не формируется в изоляции, потому что по своей натуре мы общественные создания. «Только в чьих-то объятиях можно впервые произнести: “Я существую”. Вернее, отважиться на это», — писал британский психиатр Дональд Винникот.
Базовые эмоциональные потребности удовлетворяются в безопасной среде материнской утробы, в материнских объятиях, в уютной домашней атмосфере и под присмотром родителей, что является обязательным условием для нормального развития. В такой среде ребенок ощущает себя в безопасности и в то же время остается достаточно свободным, чтобы выражать свои чувства. Он видит, что родители могут с ними справиться и принять их с любовью, а значит, он может быть собой.
Если потребности ребенка не удовлетворяются, он не доверяет высшим силам и не придает значения духовному аспекту жизни, когда становится взрослым. (Под высшими силами я подразумеваю источники пяти элементов любви.) Религия требует поверить в невидимое, но это невозможно, если человек не верит в осязаемые источники заботы о нем. Хотя Юнг и утверждал, что тяга к духовному развитию так же сильна, как сексуальное влечение. Отрицая существование превосходящей нас силы, мы отмахиваемся от этого внутреннего инстинкта. Другая сторона этой проблемы — религиозный фанатизм, агрессивная набожность, обусловленная чувствами вины и долга.
Когда в нашей жизни отсутствуют один или несколько элементов любви, внутри образуется бездонная пропасть с неодолимой тягой компенсировать эту нехватку. Горе утраты и несчастливое детство мучительны. Горестное чувство пугает нас невозможностью управлять его силой, продолжительностью и диапазоном, поэтому мы стараемся его избежать. Но проживание горя является формой заботы о себе и способом восполнить то, в чем мы нуждаемся. Как ни парадоксально, именно принятие болезненных чувств приводит нас к формированию здоровой близости.
Касается ли это меня? Боялся ли я оплакать недополученное от матери и отца и поэтому требовал этого от партнеров, незнакомых людей и сторонних свидетелей? Не потому ли я не могу найти это в себе, поскольку вложил все силы в поиски этого вовне?
Вернуть прошлое и переделать прошлое — две парадоксальные цели в отношениях. Немудрено, что они так сложны! И дело не в том, что взрослые не находят взаимопонимания, а в том, что они остаются детьми и дергают друг друга за рукав, стараясь перекричать партнера: «Смотри, что со мной было в детстве! Прекрати это и сделай так, чтобы все стало хорошо!» По сути, мы просим ни в чем не повинного человека исправить то, о чем он понятия не имеет, да и не разбирается он в таких вопросах. Мы так заняты этим, что самим разбираться со своей жизнью у нас нет ни сил, ни времени.
В потайных уголках нашей души, как в криогенной лаборатории, заморожены неудовлетворенные потребности детства. Они ждут своего часа, не показывая нам, до какой степени мы на самом деле чувствуем себя покинутыми и обездоленными. Путь к любви начинается с исцеления своего прошлого. Только после этого возможны отношения с другими людьми.
Даже если в детстве ваши нужды удовлетворялись, вам может понадобиться работа над взрослым «я». Заботливые родители обеспечивают ребенку безопасную среду, и выросшие дети иногда ищут других взрослых, которые будут делать для них то же самое. Наличие у человека фантазии об идеальном партнере свидетельствует о том, что ему надо разбираться с собой. Здоровая взрослая личность может считать другого человека идеальным очень короткое время или под влиянием момента. Источников счастья много, и один человек не сделает вашу жизнь идеальной (так бывает только в сказках, а значит, это всего лишь вымысел). Отношения удовлетворяют не все наши потребности, а только малую их часть. Задумайтесь: быть может, вы не узнали бы того, что должны были узнать, будь у вас идеальный партнер?
Идеал — это мираж в пустыне неудовлетворенной любви. Он появляется на почве обезвоживания и говорит нам о том, что мы уже давно в чем-то нуждаемся. В грезах нет ничего постыдного. Сделайте из них вывод о том, над чем вам надо работать в самом себе, и забудьте о них. Тогда вы доберетесь до настоящего оазиса — дара природы, доступного всем, кто идет вперед, не обращая внимания на миражи.
В жизни нет ничего постоянного, и вы не сможете испытать чувство полного удовлетворения. Несмотря на этот общеизвестный факт, многие верят, что где-то их ждет кто-то или что-то особенное, — надо только найти это, и тогда обретешь вечное счастье. Несбыточные мечты и бесплодные попытки их воплотить ведут к саморазрушению. В состоянии осознанности мы отдаемся реальности во всем ее несовершенстве и бренности, и тогда с нами происходят чудесные вещи, которые вдохновляют нас. Оказывается, что нам нужен партнер, который пойдет рядом с нами рука об руку, а не тот, кто изменит ради нас мир или поможет убежать от него. В этом обнаруживается приятный баланс между принятием основополагающего несовершенства жизни и тягой к получению максимального удовлетворения. Мы открываем надежный путь, проложенный через снежные вершины иллюзий и безнадежности. Благодаря этому маленькие радости, которыми мы наполняем свои дни или даже минуты, дают нам больше удовлетворения. Эмили Дикинсон очень точно подобрала этому слова: «Сияние, такое же близкое и неуловимое, как закат на снегу».
«Маленькие радости» — очень подходящее выражение для разговора о пяти элементах любви. Непрерывный поток счастья надоест даже младенцу.
Фантазии заставляют нас желать того, что нам быстро надоест. Так что некий компромисс, не дающий полного удовлетворения, — это лучший вариант для взрослого человека.
ebooksa