Стартап

Питер начал неуверенно, сначала почему-то про Магеллана, потом вспоминал книги, подсовываемые отцом и прочитанные ещё в детстве — Беринг, Крузенштерн… Потом, ни к селу, ни к городу, перескочил на Шлимана, обозвав того авантюристом; не преминул заклеймить позором английских колонистов, подсунувших индейцам заражённые оспой одеяла; разошёлся, с жаром махая руками, про истребление бизонов в Америке — слушатели в порицании качали головами.

Почти перейдя на непарламентские выражения, рассказчик спохватился и прервал себя, извинившись — в калитку зашла учительница физики, руку которой Питер поцеловал при первом своём появлении в деревне. Подойдя к столу, она поздоровалась.

— А давайте картошку в костре запечём! — романтика детства, все эти походы, палатки, гитара у огня вдруг нахлынула на Питера.

Мужики подкинули дров, пламя заиграло с новой силой, и пришедшая сказала:

— Пётр Борисович, Вам — письмо. Я мимо почты шла; тётя Галя, почтальонша, попросила передать, она сама не успеет, работы много.

Девушка протянула конверт. Питер повертел письмо в руках: круглые и прямоугольные штампы, получатель — он, Piter Gorelik, отправитель — неизвестный ему якобы европейский фонд. Обыкновенный дешёвый конверт, спам, который в Америке приходил в неделю десятками.

Он хотел было бросить письмо в огонь, но остановился: на обратной стороне по верхнему краю, мелко-мелко, была выведена рукой надпись — чередующиеся цифры, символы и смайлики. Точно такие же символы были в странной смс-ке, пришедшей сегодня днём. Горелик достал телефон, просмотрел сообщение — всё, до циферки, совпадает — забил в поисковик номер отправителя. Андорра. Что бы это могло значить?

Питер хлопнул себя по лбу — шифр!

Закодированное послание оказалось простеньким, но расшифрованный текст ещё больше озадачил его: «Сначала прочти, потом можешь сжечь, если захочешь». Горелик распечатал конверт и извлёк два листа. На первом был машинописный текст на русском:

«Питер!

Я понимаю, что всё, произошедшее с нами, выглядело как дурной фарс, но у меня не было времени разыграть другую, более благопристойную, партию.

Все твои деньги в целости и сохранности. Ты можешь забрать их в любой момент.

Моё предложение о партнёрстве остаётся в силе. Пиши мне на электронную почту.

Спасибо, что отвёз отца в больницу — он уже поправляется.

Надеюсь, мы всё ещё друзья.

Искренне твой, Сэм.»

Второй лист оказался выпиской с банковского счёта. Питер аккуратно сложил бумагу в конверт и глубоко задумался. Сидящие за столом дистанцировались, негромко беседовали и пили чай, только принесшая письмо учительница огромными глазами смотрела на Горелика, как-будто догадавшись о сути послания.

Питер сидел напротив разгорающегося костра и смотрел сквозь пламя, как сквозь пространство и время, держа письмо в руке. Вдруг одна из женщин запела, остальные подхватили, и зазвучала протяжная белорусская песня.

— Як пад гаем, як пад гаем

Зеляненькiм, зеляненькiм,