- К моим людям, а потом в Олбани. Ты будешь жить с нами - со мной, Абигейл и Калебом. Мы снова станем семьей.”
- “И что же я буду делать? - Она говорила с горечью, которую Тео никогда раньше в ней не слышал. - Выйти замуж за фермера? Жить как какая-нибудь пограничная жена, сметая свиной помет с грязного пола?”
Тео уставился на нее, почти потеряв дар речи. - “А куда еще ты можешь пойти?”
- “Я хочу вернуться в Париж. Именно там я оставила свое сердце и душу. Я буду жить как графиня и танцевать, носить прекрасные платья, посещать оперу и быть принятой в Версале.- Она безрадостно рассмеялась, и это был самый ужасный смех из всех, что Тео слышал в тот день. - Жить в дикой местности, играя в солдатиков и индейцев, возможно, и есть твоя жизнь, Тео. Но это не мое.”
- “Но ты не будешь в безопасности. Мужчины будут эксплуатировать тебя, использовать, отвергать, когда они насытятся твоей красотой и очарованием. Так устроен мир. Я буду заботиться о тебе, лелеять тебя и следить, чтобы с тобой ничего не случилось. Ты слишком легко ранима, моя дорогая сестра. Пожалуйста, Констанция, умоляю тебя.”
В глазах Констанс стояли слезы. - “Я знаю, что ты желаешь мне добра, мой маленький брат, но я хочу быть свободной, петь, как птица, любить себя и не всегда быть рабом чужого представления о том, кто я такая. Я должна вести себя, как подобает леди, жене или, боже упаси, несчастной старой деве, горюя от выбора, который я никогда не делала, от дорог, по которым никогда не ездила, иссохшей от отсутствия любви, уродливых взглядов, одиночества.”
Она коснулась его щеки. - “Ты мой брат, и я люблю тебя. Но если бы мне пришлось жить здесь с тобой, в этой богом забытой глуши, я бы возненавидела тебя так же сильно, как когда-то ненавидела Корбейля.”
Они разговаривали до тех пор, пока Тео не расплакался. Но Констанция не сдавалась, а Тео был слишком слаб, чтобы ее заставить. В конце концов Моисей согласился отвезти ее с отрядом абенаков в деревню французской миссии Святого Франциска. Оттуда она могла найти эскорт до Квебека и Берчени, а оттуда - до Парижа.
Она обняла его и держала так, словно никогда не отпустит. Она всхлипывала, и Тео в глубине души понимал, что никогда не сможет защитить ее от боли, которая неминуемо обрушится на нее. Солнце уже садилось, и ее губы были холодны. Она начала дрожать.
- Прощай” - сказала она. - “Не думаю, что мы еще встретимся. Хотя, - добавила она, - кто может сказать, куда нас занесет прилив?”
Последнее, что увидел Тео, была смутная тень, спускающаяся по восточному склону горы навстречу надвигающейся ночи.
•••
На берегу Гудзона Калеб зашевелился в объятиях Тео. Тео погладил мальчика по голове и что-то прошептал ему на ухо, пока тот снова не успокоился. Ребенок был теплым рядом с ним.
Абигейл внимательно наблюдала за ним. - “Теперь, когда французы ушли, я боюсь, что жизнь здесь будет немного спокойной на ваш вкус.”
Тео подумал обо всем, чему он был свидетелем, о жестокости пограничья и о том, как далеко могут зайти люди, чтобы уничтожить своих собратьев.
- Возможно, - сказал он. Он уже слышал, как люди в таверне жаловались, что лондонское правительство слишком сильно обложило колонии налогами, чтобы заплатить за выигранную ими войну. Пока в мире есть богатство, женщины и оружие, мужчины всегда найдут, за что сражаться.
По крайней мере, Мгесо будет жить спокойно. Тео не видел своих снов со времени битвы при Форт-Ройяле. Она была отомщена. Глубоко в болотах ее призрачный огонь превратился бы в дым и развеялся бы по ветру.
Абигейл неверно истолковала его мысли. - “Нам вовсе не обязательно здесь оставаться. Я никогда не покидала Вефиль, пока не встретила тебя, но теперь я последую за тобой на край света.”
- “А как же дети?”
- “В них течет твоя кровь, и я должна разделить хотя бы немного крови моего брата Натана. ”