Женщина хихикнула:
– Может быть, ты ей надоел.
И они со смехом пошли своей дорогой.
Добравшись в темноте до стоянки, Торак все еще был раздражен. Его не ждал костер, и не ждала Ренн.
Волк и Темная Шерсть еще не вернулись с охоты, его встречали волчата. Младшие прыгали на грудь и, громко поскуливая, выпрашивали еду. Старший, Камешек, приветствовал с некоторого расстояния, он серьезно относился к своей обязанности присматривать за младшими и редко расслаблялся.
В шалаше Торак обнаружил, что двойной спальный мешок лежит на месте и почти не смят. Тут ему стало неспокойно. Стоял месяц Морошки, в это время река в некоторых местах забита лососем, а лосось означает медведей.
Ренн как-то сказала, что Торак слишком уж волнуется из-за медведей. Он ответил, что, если бы ее отца убил медведь, она бы тоже из-за них волновалась.
Ладно, Ренн способна о себе позаботиться, лучше нее в Лесу никто из лука не стреляет. И она разозлится, если он пойдет ее искать.
Поднялся ветер. В лицо, словно летний снег, летел цветочный пух. Беспокойно покачивались сосны, они знали: что-то не так.
Торак был отличным охотником, но в преследовании дичи он особенно хорош и даже при свете звезд сумел найти следы Ренн трехдневной давности. Его сразу встревожило то, что следы вели не в долину, к стойбищу ее племени, а вниз к реке Колючая Слива, где они с Ренн держали каноэ.
Каноэ исчезло. Следы волочения и сломанные ветки указывали на то, что Ренн поплыла вниз по реке. В точности, как сказал охотник из племени Ивы.
Ренн отправилась в дальний путь. На каноэ с сумкой и спальным мешком.
Нет, все не так. Ренн не могла так поступить. Ей пришлось бы держать сборы в секрете. На то, чтобы оскоблить оленью кожу и сшить спальный мешок, и на то, чтобы сплести сумку из ивовых прутьев, требуется много времени. Значит, она обманывала его не один день.
Нет, нет, этого не может быть. Ренн не стала бы его обманывать. И она не оставила бы его, не сказав ни слова.
Но она это сделала.
Много Света и много Тьмы назад, когда Волк был волчонком, его отец и мать с братьями и сестрами утонули в ужасной Быстрой Мокрой. Волк был напуган и голодал, пока не пришел Большой Бесхвостый. С тех пор они стали братьями.
Большой Бесхвостый – не настоящий волк. Он ходил на задних лапах, и у него не было ни шерсти, ни хвоста, но у него – душа и сердце волка, и он – член их стаи. Они вместе охотились на их первого оленя. Они бились с демонами и еще много с кем. Они нашли себе подруг. Но Волк, хоть и жил одним дыханием со своей подругой и волчатами, всегда знал, что его долг быть рядом и защищать Большого Бесхвостого.
Когда они с подругой трусцой вернулись с охоты к логову, Горячий Яркий Глаз уже поднялся в небо. Их животы были набиты лососем. Волчата сразу принялись напрыгивать на них и лизать в носы: «Я первый! Я первый!» Потом, толкаясь, жадно ели вкусную рыбу, которую срыгнули родители, а, наевшись, легли в кучу и провалились в сон.
Темная Шерсть лежала на брюхе, положив морду между передними лапами, даже старший волчонок задремал, а вот Волку было неспокойно. Что-то было не так. Да еще стонали охранявшие логово сосны. Что они чувствовали?
Вскоре и Волк это почувствовал. Тень и угрозу. Какое-то существо, которое не принадлежало этому Лесу. Волк не чуял демона, но старые раны на боках запульсировали, и стало ясно (временами он ощущал такую странную уверенность): он нужен Большому Бесхвостому.
ebooksa