Эта версия казалась Леону вполне логичной. Раньше Марина могла игнорировать подозрительное поведение мужа, а потом она стала матерью и захотела оградить ребенка от такой жизни. Разве нет? Что еще могло заставить ее бежать так далеко от России?
Но Марина лишь рассмеялась:
— Я от него ушла? Да это он меня бросил!
— Что вы имеете в виду?
— А что обычно имеют в виду под такими словами? Тут такая ситуация была, что и обычный мужчина бы не справился. Сашенька ни с чем справляться не собирался, чего он мне тогда наговорил — и вспоминать не хочу!
В этот момент со стороны, из части комнаты, не попавшей в объектив, послышался шум: будто что-то упало. Марина вздрогнула от неожиданности, но не испугалась. Похоже, она знала, что в доме не одна, и не была удивлена. Она отвернулась от камеры, нахмурилась:
— Гошенька, прекрати! Не трогай вазу, уже поздно, иди спать!
— Я вас не отвлекаю? — осторожно спросил Леон.
— Да нет, все в порядке, у меня тут сын просто… Я думала, он уже лег спать, пока я вас дожидалась, но он услышал, что я с кем-то говорю, и пришел посмотреть. Гошенька, иди в кроватку, мама сейчас придет!
Похоже, жизнь в США сложилась у Марины даже лучше, чем предполагал Леон, раз она родила еще одного ребенка. Да еще и недавно, судя по тому, как она с ним разговаривает! Но ведь ей, как и Гирсу, за шестьдесят… судьба и правда непредсказуема.
И она назвала его Гошенькой. Тоже Георгий? Два Георгия — как знак тоски по сыну, вернувшемуся к отцу? Или Гошенька — это уже от Григория?
Леона это никак не касалось, но любопытство одержало верх:
— У вас оба сына Георгии?
— Оба? — удивилась Марина. — Господь с вами, куда мне второго, этого бы вытянуть!
— Не уверен, что понимаю…
Она могла ему ответить — и она явно собиралась. Но ответ оказался не нужен, потому что лучшее объяснение появилось перед камерой. «Гошенька», к которому обращалась Марина, подошел ближе к компьютеру, посмотрел на экран и улыбнулся.
Он был высоким и таким же массивным, как мать, а то и больше. На вид ему было лет тридцать, и в его лице, добродушном и приветливом, без труда угадывались те неповторимые черты, которые создает синдром Дауна.
— Это… — начал Леон и не смог закончить, шок был настолько велик, что у него не было слов.
— Позвольте представить: Георгий Александрович Гирс! — язвительно произнесла Марина. Она, похоже, заметила удивление Леона и истолковала его неправильно, решив, что это связано с болезнью ее сына. Ей было невдомек, что происходит на другой стороне океана. — Он же — та самая причина, по которой его папаша нас бросил.
Во время беременности Марины супруги продолжали много путешествовать, к врачам она толком и не обращалась. Но ей казалось, что это не так уж важно, ведь она чувствовала себя прекрасно. Поэтому рождение ребенка с синдромом Дауна стало для них обоих полной неожиданностью.