Диагноз доктора Холмса

— У вас что, так много времени на это? — поразился Дмитрий.

— На справедливость всегда найдется время.

— Вы себя слышите вообще? Вы ведь не голливудский коп!

— Попрошу без оскорблений, — поморщилась Инга. — Скажите спасибо, что я не напоминаю о вашей собственной оплошности.

— Скажу, как только вы напомните мне, что это за оплошность.

— Вы привели на место обыска двух посторонних!

— У меня было на это разрешение.

— Которое еще нужно двадцать раз проверить!

— Проверяйте и это, — кивнул Дмитрий. — Все, что угодно! Я вот только одного не пойму: зачем вам это? Чего вы добиваетесь?

— Я хочу, чтобы и вы, и вам подобные не думали, что вы выше других, правила для всех одни!

Для него, всю жизнь строго следившего за соблюдением правил, это было не просто глупостью — это было оскорблением. Дмитрию становилось все сложнее сдерживаться, хотелось высказать ей все, что он о ней думает, и тут он вспомнил совет Анны.

— Да неужели? А разве вы сами безгрешны? Разве то, что сделали вы, дает вам право судить других?

Это был выстрел вслепую, но результат превзошел все ожидания Дмитрия. Инга, до этого бледная, побагровела, сделала шаг назад. Она открыла рот, чтобы ответить, но так и не произнесла ни слова. Повисла пауза, неловкая, напряженная, и следовательница не выдержала первой. Она развернулась на каблуках и направилась прочь из зала.

Дмитрий не брался сказать, что это было и чего он добился. Но теперь, вероятнее всего, жалоб начальству с ее стороны можно не ожидать.

* * *

День выдался непривычно теплым для ноября, и они проводили его в саду возле ее дома, рядом с разожженным на специальной кованой подставке костром. Вокруг них мирно шумел лес, воздух был по-осеннему чистым и свежим; казалось, это просто дружеская встреча или даже свидание. Вот только тема, о которой они были вынуждены говорить, все портила.

— Это ведь маньяк, да? — спросил Леон.

— Несомненно, — кивнула Анна. — Если маньяком ты называешь человека, который получает удовольствие от чужой смерти.

На своей территории она не видела смысла перевоплощаться в кого-то другого. Она встретила его в обычных джинсах и теплом свободном свитере. Тоник постепенно вымывался из ее волос, и, возможно, скоро у Леона появился бы шанс увидеть их истинный цвет. Анна выглядела задумчивой и печальной, но никак не напуганной.

В этот день в ней было что-то непривычно уютное, домашнее, то, что ему хотелось бы видеть рядом с собой всегда. Но Леон, конечно же, не сказал об этом ни слова.