Забытая правда

Сам же Кай в одиночестве просидел у постели Майи до самой глубокой ночи.

1009 год от сотворения Свода, общественный воздушный корабль, пятый день первого осеннего отрезка

Мик

Не ощущать Стихию было очень непривычно – странное чувство беспомощности и беззащитности овладело Миком, будто его кожа обнажена на сильном морозе. К нему примешивалось и нахлынувшее одиночество – впервые с самого рождения Мик был разделен со своим Огнем.

Мастер по связи, скрывавший их Стихии, оказался неприветливым бородатым стариком. Он предупредил, что даже малейшее творение сразу же разрушит всю его работу. Они впятером – четыре творца без Стихии и Ласка, лишенная своего корабля, – были сейчас словно слепые котята.

– Все будет хорошо. – На прощание Трой по-отечески обнял каждого. – Помните, вы бывшие воспитанники сиротского приюта берущих, немилосердно распределенные на заработки в Элинту. Поддельные документы отведут подозрения. Около полутора суток пути – и вы будете в воздушной гавани, где вас встретят. Ваша задача – продержаться. Удачи!

* * *

И вот они впятером сидят на полу в тесном салоне общественного воздушного судна. Мик впервые в жизни путешествовал таким образом: обычно творцы перемещались на небольших частных кораблях. Здесь же было холодно и грязно, сомнительного вида народ вповалку спал где придется. Находиться тут было мучительно, но лучше места, чтобы затеряться, и не придумаешь.

Вдобавок Мика всерьез начинало беспокоить состояние Рут, которой с каждым часом становилось хуже. Его даллу бил озноб, она то и дело проваливалась в короткий сон-забытье, в котором тихо постанывала. Микстура, данная Элли, уже почти закончилась, а улучшений все не было. Среди одежды, которой их снабдил Трой, имелись теплые свитеры, и Мику даже пришлось отдать сопротивляющейся Рут свой, но та продолжала дрожать и все время кашлять.

– Если эта зараза пойдет дальше по кораблю, я всех вас, к Четырем и Праматери, высажу, – сказал небритый контролер, проверявший их документы. Он буравил Рут колючим взглядом.

– Это всего лишь обычный насморк. – Рут старалась говорить бодро, но лихорадочный блеск глаз и бледность выдавали ее.

– Ну-ну. – Контролер сплюнул прямо на пол и продолжил обходить трюм.

Рут тут же бессильно уронила голову на колени.

Мик еле сдерживался, чтобы не взвыть от усталости и беспомощности. Им сейчас нельзя было пользоваться даже мысленной связью, и он совершенно не представлял себе, что делать, если вдруг что-то пойдет не так. Всю свою жизнь он неосознанно обращался к Стихии по любому поводу и даже не отдавал себе отчета в том, как сильно нуждался в ней. Сейчас оставалось только молиться Четырем.

– Что ты думаешь обо всем этом? – Ласка прокралась к Мику и села рядом, опустив голову ему на плечо. Ему приходилось напрягать слух, чтобы различить еле слышный шепот.

Мик невольно ухмыльнулся. Этот вопрос он и сам себе задал уже не один раз.

– Я не знаю, – честно ответил Мик таким же шепотом, рассматривая черное небо за окнами. – У меня и не было возможности основательно сесть и подумать. Отец всегда был человеком долга и чести, если он ввязался во все это, значит, на то имелись серьезные причины. Я хочу помочь ему, маме, новой семье Лики. Мне страшно, и я очень зол на то, что всё как будто решили за меня. И я не понимаю, что я должен делать дальше, можно ли доверять этим людям… В общем, все сложно. – Он невесело усмехнулся. – И то, что мы слышали в доме Тима, Ласка, это не дает мне покоя. Я расскажу тебе, когда будет можно. Это что-то немыслимое.

Ласка теснее прижалась к нему. Они помолчали. Мику было удивительно спокойно в этой тишине, он почувствовал облегчение, впервые наконец заговорив с кем-то о происходящем.

– Я не знаю, что с моим отцом, – печально прошептала Ласка, прикрыв глаза руками. – Жив ли он вообще. И увидимся ли мы.

Мик сжал ее маленькую холодную ладонь.

– Мы сделаем все, чтобы найти их и помочь. Обещаю.

– Эй, – Ласка шмыгнула носом и слегка толкнула его в бок, – не обещай слишком много. Здорово будет, если мы уже просто уцелеем в этой истории.