Забытая правда

На щеках Дарины вспыхнул румянец.

– Ты сам поднял эту тему.

Бессмысленная, глупая перепалка раздражала Кая. И все же он чувствовал, что наконец продвинулся, раз уж ему удалось ее разговорить.

– Если хочешь когда-нибудь выбраться отсюда живой, тебе придется научиться вести со мной беседы.

Еще не закончив, он понял, что сильно поспешил с подобными заявлениями. Дарина в ответ вся будто ощетинилась. Крепко сжав кулаки, она вновь прожигала его испепеляющим, полным отвращения взглядом.

– Предпочту заживо сгнить тут, нежели помочь тебе в твоей работе, – теперь уже Дарина говорила достаточно громко.

– Как знаешь. – Кай пожал плечами. – Не ты, так другие. Невелика потеря. Наведаюсь к твоему колченогому дружку, кажется, он еще жив. Если Ясон сегодня не переусердствовал.

Если бы взглядом можно было убивать, он уже был бы мертв. Кай далеко не впервые вел допрос заключенного и сейчас в очередной раз мысленно поблагодарил создателей Водных тюрем за то, что пленники в камерах не могли творить.

Он видел, что Дарина еле сдерживается, чтобы не закричать или не броситься на него с кулаками. Она тяжело дышала, впиваясь ногтями в ладони.

– Кинешься – будет хуже, – зачем-то предупредил Кай. Дарина прикрыла глаза и отвернулась, очевидно пытаясь успокоиться. В тусклом свете творения очертания были размыты, и казалось, будто она вот-вот исчезнет в черной толще воды.

У Кая начиналась ломота в висках. Он устал, замерз и злился на себя за то, что сам так глупо прервал начавшуюся беседу. Пора было уходить.

– Надумаешь поболтать – завтра буду к твоим услугам. – Кай усмехнулся, но смешок получился неуверенным и нервным. Дарина не повернула головы.

Секунда – и своды камеры сомкнулись за ним, оставляя Кая одного в воздушном коридоре. Это были древние творения Воды, столетиями удерживающие Стихию в нужном положении. Немногие имели к ним доступ, обладая должными навыками обращения с Водой. Это делало побег практически невозможным.

Он всегда старался преодолеть эту часть пути как можно скорее, не задерживаясь у остальных камер. Вода была его Стихией, но ужас, с детства внушаемый Водными тюрьмами, был сильнее ощущения пьянящей мощи древних творений. Кай прекрасно понимал, почему многие заключенные сходят с ума еще до казни.

– Ты просто никак не вырастешь из своих детских кошмаров, – часто говорила ему Майя в ответ на эти рассуждения. – Это ведь место нашей Стихии.

Его далла и впрямь будто напитывалась посещением Водных тюрем. Ни пронизывающий холод, ни темнота, ни смутные очертания морских тварей, внезапно выныривающих у стен воздушных коридоров, совершенно не пугали ее. Напротив, от всего этого глаза Майи начинали гореть лихорадочным блеском, на губах появлялась уверенная улыбка, плечи распрямлялись.

Кай вздохнул и прибавил шагу. Майя из его воспоминаний невыносимо отличалась от той бледной, исчезающей на глазах полутени, к которой он спешил каждый вечер. Как бы тяжело Каю ни было себе в этом признаваться, но его далла всегда была сильнее и жестче, чем он. Видеть ее беспомощность стало огромным испытанием, он сам с каждым днем ослабевал, чувствуя, как податливая когда-то Стихия по капле покидает его.

– Привыкай, – бросил ему после ареста семьи Дарины Баст, отдав приказ о проведении допросов. Кай понимал: его списывают со счетов, поручая грязную и муторную работу.

Дневной свет неожиданно ударил в глаза, заставляя щуриться. Кай не заметил, как ноги сами вывели его на побережье. Кивнув мрачному охраннику, он ступил на влажный песок, удерживая Воду и оставаясь сухим. День уже клонился к теплому, золотистому вечеру. Оказывается, Кай провел в камере несколько часов.

Оставалось составить отчет о сегодняшнем допросе для Баста (наконец-то у него имелось о чем написать), и можно будет сбежать в маленькую спальню Майи с окнами на океан. Там, в тишине, рядом с даллой, его ждал кратковременный желанный покой, без отца, допросов, пыток и ночных кошмаров.