Наследник братвы,

Клэр

Время уменьшает боль, и мой разрыв с прошлым и всем, что произошло, не является исключением. Со смертью отца мама сломалась. Она играла роль скорбящей жертвы так долго, как только могла, пока просто не перестала.

Я думаю, правда о вине отца и его отсутствии заботы помогла. С ее хладнокровным отказом от своего прошлого и тем, как она почти безболезненно вступила в следующий этап своей жизни, я не могла не задаться вопросом, знала ли она, чем он занимался все это время.

— О чем думаешь, птичка?

Я смотрю на дымчатый горный пейзаж за нашим окном, теребя кольцо на пальце. Всего неделю назад мы дали свои клятвы, спустя целый год после скандала, который разрушил мою семью. Я умоляла Константина отвезти нас на его родину, чтобы начать новую жизнь вместе, и его не нужно было просить дважды. Я прислоняюсь к его мощному, мускулистому телу, успокаиваясь тяжестью его руки.

— Интересно, как много мама знала о планах отца.

— Я бы предположил, что совсем немного, если бы ты спросила меня, — он не меняет тему и не упрекает меня за то, что я поднимаю этот вопрос в сотый раз. Он дает мне столько времени на обдумывание и скорбь, сколько нужно. Константин понимает сложности болезненного прошлого.

Я поворачиваюсь к нему, к его обнаженной груди, и улыбаюсь.

— Спасибо.

Уголок его губ приподнимается, и он проводит подушечкой большого пальца по моей щеке.

— За что?

— За то, что позволил мне говорить об этом, когда бы мне это ни понадобилось. За то, что не сказал мне забыть об этом.

— Я бы не стал, — просто говорит он. — Твое прошлое — это то, кто ты есть, и мне не нужно его бояться.

Его прагматичный взгляд на жизнь — одна из вещей, которые я люблю в нем больше всего.

— Я буду, — говорит он с дразнящей ноткой в голосе, — время от времени предлагать какую-нибудь форму отвлечения.

— М-м-м, — говорю я со стоном, когда он прижимает меня к своему большому, тяжелому телу и начинает прокладывать поцелуями путь вниз по моей челюсти к шее. — И я… о-о-ох… не против.

Мои глаза закрываются, когда он зажимает ртом один сосок и сосет. Я прикусываю губу, чтобы не ахнуть, когда он сжимает мою задницу так сильно, что причиняет боль. Сексуальная порка на его колене прошлой ночью не утолила жажду. Я все еще возбуждена, все еще испытываю боль и хочу большего.

Он заглушает мой вздох поцелуем, я хнычу, просовывая его уже твердый член между своих ног. Мои запястья зажаты между его пальцами, когда он скользит во мне.

Я стону. Прекрасные ощущения. Он растягивает меня и наполняет, мой разум становится пустым. Все, чего я хочу — это чувствовать, упиваться его кожей. Он почти полностью выходит из меня, снова входит, посылая толчки экстаза.

Он отпускает мои запястья, и я автоматически обнимаю его за толстые, мускулистые плечи. Когда он наклоняет свою голову к моей, я целую его плечо. Со злой усмешкой, которую он не может видеть, я впиваюсь зубами в мышцу, наслаждаясь соленым вкусом.